Конечно, я отдавала себе отчёт, что многие из них, если не все, заартачатся. Но приезжавшие в мои пенаты караваны принадлежали оптовикам, если пользоваться земной терминологией. А уж организовать караваны до столичного торжища, где большая часть бельфорских товаров и расходилась, я и сама сумею. Как раз у меня поселяне на отхожие промыслы шастают куда ни попадя. Вот и будет им законная и хорошо оплачиваемая работа на зиму.

«А о заграничных вояжах подумаем после визита в столицу, — потёрла руки я, еще не представляя, какие препятствия поджидают меня на тернистом пути обогащения. И первое из них явилось следующим же утром прямо ко мне в спальню.

— Это правда?! — гневно вопросил Энрико, наставив на меня указательный палец.

В принципе, это было первое, что я увидела, проснувшись утром благодаря грохнувшей о стену двери.

— Что именно?

Я подтянула на груди одеяло и, подавив зевок, посмотрела на брата.

— Ты запретила купцам въезд в Бельфор!

— Правда.

— И приказала своим управляющим скупать товары у поселян и ремесленников?

— Верно. А в чём проблема? — очередной зевок подавить не удалось. Разбушевавшийся братец поднял меня в несусветную рань.

— Скажи, что ты решила просто повысить закупочные цены и не собираешься заниматься торговлей самостоятельно, — почти взмолился он, плюхнувшись в стоявшее у остывшего камина кресло.

— Разумеется, я не собираюсь лично становиться за прилавок, — фыркнула я. — Но торговлю я решила взять в свои руки. Ты не представляешь, какие деньги ежегодно…

— Ты с ума сошла! — взвыл брат.

— Почему это? — насторожилась я.

— Аристократы не занимаются торговлей! Это… Это… Это низко!

— Зато доходно, — парировала я, сообразив, откуда ноги растут у этого всплеска.

— Но это не принято!

— Кем?

— Что?

— Кем не принято? — ровным тоном уточнила я.

— Людьми нашего… Людьми твоего круга! Это дурной тон.

— А кто сказал, что аристократам нельзя заниматься коммерцией?

— Чем заниматься?! — вытаращился Энрико. — Что за гадость ты еще задумала?!

— Коммерция — это другое название торговли, — закатила глаза к потолку я.

— Фу… — с облегчением выдохнул брат. — Но это не отменяет тот факт, что заниматься торговлей тебе нельзя!

— А что, есть закон, который это запрещает?

— Нет. Какой еще закон. Зачем закон, если и так никто не станет марать руки этой… этим…

— …пополнением собственной казны? — подсказала я.

— Нет! Никто не будет марать руки…

— …надзорам за ворьём, которое наживается на наших «чистых руках»?

— Что?! — взвыл Энрико. — Каким ворьём?!

— Купцы, которые продают наши товары в столице, получают как минимум золотой за каждую потраченную медяшку. Как по мне, вполне похоже на вора: он тратит десять медяков на ломик, которым взломает дверь богатого дома.

— Что за гадкие сравнения? Торговля — дело для черни! — продолжал кипятиться брат. — Да тебя перестанут приглашать в приличные дома!

— О, какая потеря, — фыркнула я. — Напомни, когда я в последний раз последовала подобному приглашению?

— А… Э… — братец сбился, но ненадолго. Очередной аргумент последовал незамедлительно. — Ты не сможешь найти себе достойного мужа!

— Достойного, это какого?

— Равного тебе по положению! Какого же ещё?!

— Знаешь, длинная родословная не обязательно означает, что человек достойный.

— А что ж тебе тогда надо такое длинное, чтобы признать человека достойным?!

— Уж точно не длинный язык, — я тоже начала потихоньку заводиться. Догадывалась, что мои наполеоновские планы найдут достаточно противников. Но что одним из них окажется мой собственный брат — не ожидала.

— А что тогда?! Может, длинный хвост, как у драконов?!

— При чём тут драконы?! Я думала, мы говорим о торговле!

— Так и я о ней! Этой пакостью ты запятнаешь свою репутацию. Тебе не то что достойный жених, а вообще любой отказом ответит!

— А что, у нас в стране принято дамам делать предложения мужчинам?

— Не принято! И ты с такими замашками окажешься первой! — огрызнулся Энрико.

— Замечательно. Люблю во всём быть первой!

— Вот и будешь первой старой девой с баронским достоинством!

— Ничего страшного. В любом случае пока я не ощущаю в себе тяги к семейному очагу, — рявкнула я. — И если это все возражения, то мне пора вставать!

Я демонстративно посмотрела на дверь.

— Ощущаешь или не ощущаешь, но тебе всё равно понадобиться наследник! Ты же не захочешь оставить баронство детишкам нашего незаконнорожденного братца, или того хуже, ввергнуть в очередной кошмар безвластия!