– Дайте и вы мне свой телефон, – попросил я. – Мало ли, какой вопрос возникнет.

Байбукин продиктовал номер. Это был стационарный городской телефон. Всё правильно, сотового у него нет.

Вот, наконец-то, и дом Байбукиных.

– Ну что же, желаю приятного житья-бытья в нашей Заброшенке.

Впервые Байбукин улыбнулся, и эта улыбка мне не понравилась. Как будто он насмехался надо мной. Или злорадствовал. Но, возможно, это просто была моя мнительность, усилившаяся от утомления и недосыпа.

Прасковья Федотовна Байбукина, тем временем, не попрощавшись, покинула мою машину и шустро засеменила к подъезду. Сын последовал за ней. Дверь захлопнулась.

Вот и всё. Дело сделано. Пути назад нет.

Я хотел сразу же ехать в Заброшенку, чтобы уже хозяйским глазом взглянуть на своё приобретение. Но сдержался. У меня кружилась голова, и я здраво рассудил, что в таком состоянии я могу попасть в аварию. Надо сначала выспаться, успокоиться и отдохнуть.

Итак, я сидел в машине и ждал, когда подействует «жидкий ключ». От нечего делать, я созерцал единственную улицу Заброшенки, всё такую же унылую и безмолвную. Я подумал, что Юльке здесь, пожалуй, будет скучно и одиноко. Но не всегда же, в самом деле, Заброшенка будет всеми забыта и покинута! Я сам об этом позабочусь! Можно даже и журналистов пригласить, чтобы сняли репортаж об утерянной деревне. Но сначала посоветуюсь с Юлькой. А то, прознав про такой лакомый кусочек земли, его у нас, чего доброго, отнимут.

Ещё рассуждал я о странном повороте на просёлок. Сегодня я проехал это место дважды: в первый раз – очень медленно, и внимательнейшим образом глядя направо. Кювет был, а вот ни съезда на просёлок, ни самого просёлка не было!

Я попятился задним ходом, миновал столб, затем рванул вперёд и повернул за столбом вправо. И оказался на грунтовой дороге. Это было непонятно. Это было необъяснимо. Но это было так. Я ничего не мог придумать, и решил оставить разгадку этого феномена на потом.

А сейчас надо было всё же войти в мой собственный дом. Наверное, средство уже подействовало.

Ключ на этот раз повернулся почти без усилий, и я снова оказался в полумраке сеней. Я бы не пожалел дать Нобелевскую премию тому, кто изобрёл это замечательное средство.

Вытерев руки, испачканные запашистой жидкостью и ржавчиной, какой-то подвернувшейся тряпкой, я зашёл на кухню. Мне очень хотелось исполнить во утверждение моего права владения домом, некий ритуал, который я сам же и придумал. Первая символическая трапеза под крышей моего собственного дома!

Я достал из сумки термос с чаем и пакет с гамбургером, сел на табуретку и торжественно приступил.

И почти в тот же самый миг под полом послышалась какая-то возня.

«Пожалуй, не стоит сейчас привозить сюда Юльку, – мелькнула у меня мысль. – Сперва надо с мышами разобраться».

Тем временем шум усиливался, я, как будто, услышал шарканье ног. И наконец, часть пола начала приподниматься. Я понял, что это – люк, который делают в деревенских домах, чтобы спускаться в подпол.

Пока эти мысли вихрем проносились у меня в голове, крышка откинулась, и из люка показалась голова старушки. В первый миг мне показалось, что это – Прасковья Федотовна Байбукина. Что она здесь делает? Забыла что-нибудь? И почему без сына?

Конец ознакомительного фрагмента.