Фаг в руках исследователя либо врача нередко становится ищейкой. С его помощью удается в трудных случаях безошибочно поставить диагноз. Это стало очень важным в последние годы, когда под влиянием новых лекарств иные заразные бактерии изменили свои повадки и вызывают нетипичные формы болезни. Подобная диагностика основана на том, что фаг поражает только одну, свою бактерию, чужую он не тронет. Скажем, у больного, страдающего желудочно-кишечными расстройствами, подозревают одну из форм дизентерии. Но подозреваемого микроба не удается уличить. Тогда в бульон, на котором он размножен, пускают каплю жидкости, содержащей фаг. Заведомо известно, что именно этот фаг, и только он, поражает подозреваемую бактерию. И если подозрение верно, то бульон быстро осветлится — фаг растворит «свои» бактерии.

В одном английском городке долгое время наблюдались случаи заболевания брюшным тифом. Врачи установили, что заражаются люди, посещающие дешевый ресторанчик. При этом у всех заболевших находили один и тот же вид брюшно-тифозной бактерии. Кто же заносит заразу? Ни хозяин ресторана, ни его персонал не болели. И все-таки бациллоносителя нашли. Это был повар, у которого в кишечнике мирно обитали те самые бактерии, которых находили у всех заболевших жителей городка. Если бы не фаг, то разносчика болезни вряд ли удалось бы обнаружить. Ведь сам повар, конечно, не подозревал, что он источник беды. Сличить бактерии при помощи микроскопа невозможно. Дело в том, что возбудитель брюшного тифа имеет около семидесяти разновидностей. Различить их могут только фаги, их тоже семьдесят видов — на одного лишь возбудителя брюшняка…

В природе широко распространены стафилококки — микробы, образующие скопления, схожие с виноградной гроздью (по-гречески «стафило» — виноградная гроздь). Стафилококки — виновники многих, нередко весьма опасных, заболеваний. Например, золотистый стафилококк, прозванный «золотистым убийцей», вызывает пищевые отравления, он же разносчик карбункулов, фурункулов. Но есть множество и безвредных, мирных стафилококков. Достоверно отличить опасного стафилококка от мирного обычными средствами почти невозможно. И тут на помощь приходят фаги — одни из них истребляют только вредных стафилококков, другие — только безвредных.

Совсем недавно, в начале шестидесятых годов, в Милане и Нью-Йорке почти одновременно было открыто интересное явление. Фаги, уничтожающие кишечную палочку (кстати, палочка — наш союзник, она оберегает нас от возбудителей кишечных заболеваний), были пущены в культуру этой бактерии. Фаги устремились в атаку на бактерий, но почему-то поражали одни палочки, обходя другие. Выяснилось, что фаги атакуют только мужские особи (у бактерий тоже есть пол), щадя женские. Так удалось, при помощи фагов, отличить женские бактерии от мужских.

Фагу нашлась работа и вне Земли. Еще до человека он совершал орбитальные полеты на советских космических кораблях. Вместе с дрозофилами, различными растениями, вместе с одноклеточными водорослями и другими организмами фаги служили своего рода приборами для изучения околоземного пространства, В космос посылали умеренных фагов, живущих мирно внутри бактерии и даже защищающих ее от вторжения активных вирусов, которые несут клетке быструю гибель.

Бактерии, зараженные умеренными фагами, доставили из космоса такие сведения, которые вряд ли могли быть добыты иным путем. На больших высотах, вдалеке от Земли, человека подстерегают вредные для организма, кое-где, может быть, даже смертельные излучения. Какова сила излучения на разных высотах?

Мы знаем, что умеренный фаг при облучении бактерий становится активным и уничтожает, растворяет приютившую его клетку. Известно, при каких дозах облучения мирный фаг превращается в хищника. После приземления корабля ученые подсчитывали, сколько фагов вышло из клеток, растворив их, и на этом основании вычислили силу излучения. Показания других существ были менее точны. Например, на дрозофил действуют в полете не только излучения, но и вибрация — дрожание, колебания разных частей корабля. Бактерии, зараженные фагом, такому воздействию не подвержены. Они показывали влияние самых малых доз космических лучей на нуклеиновую кислоту, на то вещество, которое определяет наследственные свойства.

Фаги до конца еще не изучены, многое в их поведении загадочно. Но человек нетерпелив. Он уже определил эти удивительные создания природы к себе на службу.

?? ?? ??

?? ?? ??

Для ученого, вся жизнь которого связана с лабораторией, всякая перемена места мучительна. Как ни стараешься упаковаться, все равно какая-то часть посуды и приборов будет перебита в дороге, какая-то часть утеряна. Втройне мучителен переезд, совершаемый второпях, переезд, похожий скорее на бегство. Тут уже иногда бросаешь и то, без чего трудно обойтись…

Профессора, преподаватели и служащие Варшавского университета со всем имуществом, которое удалось вывезти, прибыли в Москву в разгар лета 1915 года. Оказалось, что разместиться негде. С трудом удалось втиснуть в один из корпусов Московского университета канцелярию. Ивановский, и без того подавленный суматохой, связанной с переездом, впал в тоску. Как истый петербуржец, он недолюбливал Москву. Вероятно потому, что не старался — недосуг было — постичь очарование ее путаных улочек и переулков, прячущих в глубинах своих ампирные усадьбы и старинные уютные церквушки, прелесть ее тенистых кольцевых бульваров. А тут и подавно ему было не до московских красот: все вокруг — и университетские здания на Моховой, и Охотный ряд с его сутолокой, и тихий парк у кремлевской стены — напоминало о погибшем сыне. Здесь он записывал лекции, здесь покупал снедь у толстой торговки, здесь сиживал с книжкой на скамейке под тенистой липой…