ДЖАНСУ

Я все еще дышу, но хочу, чтобы это прекратилось.

Я хочу исчезнуть.

Сделать вид, что меня нет и никогда не было.

Теряясь в неизвестной темноте, я каждый раз вижу его безжизненное тело, бледное и слабое. Каждый раз чувствую боль и подкрадывающуюся смерть. Мне страшно находиться здесь, но и открыть глаза не могу. Или просто отказываюсь это делать, пока в моей голове снова и снова всплывают уничтожающие кадры минувшего вечера.

Такое ощущение, что прошла уже целая вечность с того самого момента, как моя жизнь была разрушена по ничтожной неосторожности, а мой мужчина мертв. И последнее, что я помню, — это то, как потеряла сознание на полу во дворце.

Где я сейчас? Что произойдет, когда я открою глаза? Не знаю, но из мучительного состояния забытья меня начинает вытягивать учащающееся дыхание. Я больше ничего не понимаю, вся моя реальность стала серой и смешалась с асфальтом, пылью и грязью.

Словно боясь пошевелиться, сворачиваюсь в защитной позе и в какой-то момент ощущаю под щекой мягкую подушку, а вскоре понимаю, что мое тело не на полу, и вокруг меня нет рвотной массы. Нет. Ничего такого. Вместо этого я обнаруживаю себя на большой кровати, стоит мне приоткрыть глаза. Меня даже укрыли одеялом и… переодели.

Почувствовав слабый прилив сил, пытаюсь ощупать себя руками и понять, причиняли ли мне боль за время моего бессознательного состояния, но кроме ноющей скулы, по которой пришелся удар от Зураба, никакого дискомфорта. Слезы странного облегчения сдавливают горло, пока я с трудом приподнимаюсь на дрожащих руках, вот только внезапное головокружение снова укладывает меня на подушку.

— Не делай резких движений, — суровый, жесткий мужской голос вмиг парализует меня.

Я замираю, широко распахнув от испуга глаза, в то время как мое сердце бешено срывается с места и уже вовсю выламывает ребра. Даже не видя говорящего, кажется, что этот мужчина занимает собой все свое пространство.

Делаю глубокий вдох, ощущая, как яростно горят мои легкие. Или это горло, которое я выжгла желчью? Тело бьет крупной дрожью, и я нерешительно поворачиваю голову в сторону, откуда раздался этот устрашающий голос, прежде чем мной овладевает холодное оцепенение.

Потому что я замечаю в тусклом освещении большую темную фигуру. Из моего рта вырывается имя моего мужа, и я не сразу понимаю, что до ужаса чужой хрип принадлежит мне. На мгновение грудь даже простреливает уродливое облегчение, но слишком быстро оно разъедает внутренности кислотой. Это не мой муж. Он просто не может им быть. Мой воспаленный мозг и плохое освещение выдали желаемое за действительное, а когда незнакомец выходит из тени, я понимаю, почему так легко обманулась. У него такие же широкие плечи, высокий рост, крупное телосложение и мощная шея, которую пересекает огромный кривой рубец, скрывающийся под белоснежной рубашкой. Но, как только я достигаю растерянным взглядом его лица, ахаю, заметив один, блестящий в темноте глаз. Один, потому что специальная повязка закрывает второй вместе с грубым шрамом, проходящим вдоль глазницы.

— Кто вы?

Незнакомец, похожий на гиганта, медленно и плавно приближается ко мне, что совершенно противоречит его габаритам, и при этом просто источает грубую силу.

Я отползаю по мере его приближения, но мужчина и не торопится меня коснуться. Вместо этого он останавливается у подножия кровати и убирает руки в карманы брюк, придавливая меня к месту одним лишь взглядом, в котором есть что-то напряженное, отчего мое сердцебиение достигает критических пределов, вынуждая ладони покрыться липким потом.

— К-кто вы? — прижимаю колени к груди, будто это меня спасет. — П-пожалуйста…

Слезы вновь накатывают на глаза и бессердечно жгут их, прежде чем рокот мужского баса врезается мне прямо под кожу:

— Я тот, в чьих руках твоя жизнь.

ДЖАФАР

Медленно. Слишком медленно мое сознание выбирается из густого тумана, в котором я, кажется, пробыл целую вечность, а как только продираю глаза, чувствую, что с каждым новым вдохом хочу умереть заново. Потому что туман не рассеивается, он завладевает моим разумом. Я вижу, что и кто находится вокруг меня, но в голове полный вакуум. Пустота. Так ведь не может быть? Но, сколько бы я ни пытался проявить киноленту своей памяти, все тщетно. Пленка засвечена, и все, что когда-то хранилось на ней, словно исчезло.

Гул колотящегося сердца отдается в ушах, создавая ощущение плотного белого шума. Я подрываюсь на месте, но жуткая боль в висках вынуждает меня замереть и уже более аккуратно опустить ноги на пол, прежде чем моей щеки ласково касается чья-то ладонь. Эффект неожиданности становится последней каплей, и я отшатываюсь, готовый схватить причину своего пробуждения, как останавливаюсь, заметив испуганное лицо девушки. Она сидит рядом, тяжело дыша, пока я прожигаю ее пристальным безумным взглядом. Ощущение, что я все еще затерян в каком-то кошмаре. Ее большие светло-голубые глаза так же внимательно исследуют мое лицо, пока тонкие пальцы заправляют выбившуюся прядь темных, как ночь, волос обратно под платок. Я пытаюсь вспомнить, кто она, или догадаться, почему она здесь, со мной, но ничего не выходит. Ни черта не помню. Будь оно проклято!

— Где я? — голос царапает пересохшее горло, и я прочищаю его, медленно растирая шею ладонью.

— Ты дома, мой господин.

Шелест ее тихого голоса заставляет меня посмотреть на нее.

— Я... — качаю головой, принимаясь растирать лицо, все еще ощущая странную тяжесть. — Ничего не помню.

Устало упираюсь локтями в колени, когда слышу:

— Ты катался на лошади и неудачно упал. Врач говорил, что у тебя могут быть проблемы…

— Кто ты? — нетерпеливо перебиваю ее, потирая изуродованные шрамами ладони.