Маркус из тех холостых мужиков, у которого в пороховнице достаточно пороха, чтобы оплодотворить планету. Он не брезглив, напротив, вынуждает других чувствовать отвращение к нему и к тем вещам, что он делает.

Вообщем, Маркус редкий задрот, помешанный на удовольствии.

После четвертой банки пива, он снова просит меня показать ему «член». И я опять посылаю его, но на этот раз в задницу. Хохоча, Маркус предлагает мне испробовать на себе фистинг. Раз уж у меня нет причиндала, так хоть жопа порадуется.

С ним невозможно разговаривать. Он вечно все опошлит.

Я ухожу в уборную, проклиная, что согласился встретиться с Маркусом. Его сейчас палкой не выгонишь, дай нажраться в говно, а потом еще и телок из эскорта вызвать. На пьяную голову у него на уме только секс.

Когда я возвращаюсь, вижу, что Маркус держит что-то в руках. Подхожу ближе и узнаю, что это такое. Трусики Самары.

Черт.

– Вот скажи мне. Ты телок к себе не водишь, не трахаешься и даже не дрочишь, а трусы лежат у тебя под подушкой. Откуда они у тебя?

– Не знаю. – Я пытаюсь выхватить их, но он одергивает руку.

– Серьезно, откуда они? – он прижимает их к лицу. – Черт, да они пахнут киской!

Проклятье.

– Откуда мне знать. – Я начинаю злиться. Пора бы Маркусу свалить из моей хаты. – Может, от прежнего жителя остались.

– Ну, я тебе скажу… у этой цыпочки фантастическая киска. Кто она?

– Я же сказал – не знаю.

Мне, конечно, плевать с кем будет Самара, но чисто по-человечески, жаль сводить ее с такой извращенной скотиной, как Маркус. В этом деле, он очень грязный.

– Так, – Маркус сжимает трусы в кулаке. – Если ты не знакомишься с бабами, тогда остается только собрания. Они принадлежат одной из озабоченных шлюшек, да?

Из Маркуса не плохой детектив, но на самом деле он владелец автомойки на Бэр-Стрит.

– Отвали.

– Окей, – он поднимается, бросает трусы на диван. – Я пошел. У меня еще свидание намечено. – Маркус уходит, оставив после себя початые банки из-под пива и скомканные бумажки из-под гамбургеров.

Я убираю мусор со стола и плюхаюсь на диван. Кошусь на трусики, и неосознанно моя рука тянется к ним. Я подношу их к своему носу и медленно вдыхаю.

Дьявол. Не знаю, что пропитало ткань, но эта дрянь пробирает меня до костей. У меня стреляет в позвоночнике, а во рту собирается слюна.

Будь у меня член, он был бы уже твердым.

К одиннадцати, ложусь в кровать. Закрываю глаза, но вместо темноты, вижу образ Самары. Обрывки того, как она прижималась ко мне, как целовала и как всучила мне свои трусики.

Само собой, провалившись в сон, я вижу ее вполне в ожидаемой роли.

Обнаженная. Жаждущая.

Она полусидит на кровати, раскинув широко ноги в сторону; ее розовая киска блестит от влаги, трепещет. Ее руки закинуты за голову, пальцы, обхватив перекладину, стискивают ее. Ее глаза с вожделением смотрят перед собой. Грудь тяжело поднимается, ноздри раздуваются, будто ей не хватает воздуха. А потом, я вижу себя; таким же обнаженным и с торчащим членом. Я иду к ней, в голове куча картинок того, что я собираюсь сделать с Самарой. Я беру ее под колени, дергаю к себе и резко вхожу в ее киску. Самара вскрикивает, выгибая спину. Я начинаю двигаться, постепенно набирая темп. Наши бедра бьются друг об друга, ее грудь ходит из стороны в сторону, пальцы загибаются от удовольствия. Она кричит, что сейчас кончит, а я кричу в ответ – что приду следом за ней…

Открываю глаза, чувствуя, что моя рука лежит на паху, и под ней ощущается легкая твердость, пульсация того, что осталось от члена. Каким-то образом, я не весь его отрезал, пару дюймов все же приберег.

Желание, как ни странно есть. Я хочу хотя бы на секунду удовлетворить фантазию, провести пальцами вдоль напряженного члена, задеть большим пальцем головку, но этому не суждено случится.

И все же, я запускаю руку в штаны, обхватываю каменные яйца и жму их, чувствуя, как дрожь пробегает по кишкам и стрелами ударяет в пах.

Блядь!

Дерьмо собачье!

Раздраженно вытаскиваю руку из штанов и ложусь на живот.

К ебаной матери!

На хер!

Прячу голову под подушкой, скрипя зубами.

Неужели, я сейчас испытываю сожаление, что кастрировал себя? Неужели, мать твою, я хочу вернуть свой член, чтобы трахнуть Самару? Неужели, я хочу использовать его в дрочках, как гребаный ершик?!

Пошло оно!

И Самара, ты тоже пошла к такой-то матери!

ГЛАВА 5

Пятница.

Через полчаса начнется собрание. У меня нет настроения, говорить и думать о нем. Я раздражен. У меня дерьмо на душе, но делать нечего. Надо тащить свой зад в группу, иначе меня упекут в психушку.

Кастрация – это пропуск в Маклин. 5

Перед тем, как зайти в зал, я посещаю уборную. Сливаю то, что накопилось за путь и уже после, вхожу в комнату. Торчу у окна, от нечего делать, разглядывая местный ландшафт. Кроме жилых домов, дороги, машин и людей, ни хрена интересного.