Шрифт:
– А от нервов? – взвизгнула Лариса Васильевна, протягивая театральным жестом руку в сторону врача.
– А от нервов – это по назначению лечащего врача из поликлиники, – спокойно сказала врач, закрывая свой чемоданчик.
– А госпитализация! Я требую госпитализации! Я не могу находиться в таких невыносимых условиях! Не смейте уходить! Я буду жаловаться! – голосом страдающей императрицы в изгнании стонала свекровь.
– У вас нет показаний для срочной госпитализации. Извините, у нас много вызовов. – сказала врач и вышла вслед за своей коллегой из квартиры.
– Что здесь произошло? – строго спросила я, закрыв двери за врачами.
– Твой сын…
– Я не у вас спрашиваю, Лариса Васильевна. Помолчите минуту, – жёстко сказала я и посмотрела на стоящего весь этот спектакль в дверях своей комнаты Юрку.
– Я занимался в своей комнате, когда ба влетела ко мне и начала орать… кричать, – исправился он под моим взглядом.
– Причина? – я не отводила взгляда от сына.
Он казался спокойным. Но жилка на виске билась тревожным ритмом. И губы были крепко сжаты.
– Твой сын долбил в барабаны! – ворвалась в наш разговор свекровь.
– Лариса Васильевна, скажите, зачем вы зашли в комнату к своему взрослому шестнадцатилетнему внуку без стука, когда он занимался музыкой? – спросила я её.
– Он мне мешал отдыхать! – пафосно заявила она.
– В звукоизолированной комнате? – тихо изумилась, заводясь от этой бесконечной театральщины.
– Да! Я что, не имею права войти в любую комнату в квартире моего сына? – взвизгнула в очередной раз тяжелобольная сердцем пожилая хамка.
– В комнаты мальчиков нет, не имеете права входить без стука и без приглашения! Пожалуйста, ведите себя прилично в моём доме! У нас не принято кричать и разговаривать на повышенных тонах! Если вас что-то не устраивает, я могу заказать вам гостиницу. Терпеть ваши причуды у меня нет ни желания, ни настроения! – чётко и тихо проговорила я ей в лицо, с удовлетворением замечая, как она, вдохнув, желала продолжить, но видно, слова про гостиницу всё-таки дошли до её мозга.
– Где Женя? Не звонил ещё? Закончились у него занятия в художке? – повернулась я с вопросом к Юре.
– Звонил, что сел в автобус. Скоро будет, – ответил он, всё ещё сжимая губы.
– Я в магазин. Ты со мной? – улыбнулась я ему.
– С удовольствием, ма!
И уже захлопывая двери, я поймала торжествующий взгляд Ларисы Васильевны.
Вот неугомонная старуха!
Седьмая глава
– А кто вызвал скорую? – спросила я пыхтящего словно ёжик Юрку.
– Я! А что? Не надо было? Она начала хвататься за сердце и кричать, что у неё инфаркт! Я и вызвал… – всё ещё защищаясь, пробухтел ребёнок.
– Молодец, что вызвал! Теперь у нас есть, если что, документальное подтверждение о её здоровье. Ты молодец! Всё правильно сделал. Не нервничай, – попыталась я приобнять своего старшего сына.
– Ну, ма-а-а-а, ты что? – вывернулся он.
– Давай присядем на минутку, что-то мне душно. Да и Женьку нужно подождать. Если Лариса Васильевна тебя так взбодрила, то Женечку она до слёз доведёт, – попросила я сына, увидев скамейку в соседнем дворе.
– Когда она в прошлые разы приезжала, то была вроде потише, – пробурчал Юра.
– Папа брал огонь на себя, похоже, – усмехнулась я, вспоминая, как они вечерами уходили из дома вместе.
Муж сопровождал маму в театр или на выставку. Был идеальным сыном. А по утрам, когда я убегала на работу, мадам ещё отдыхала. Так что такого прямого столкновения у нас не бывало давно.
Вот не приспособлена я для скандалов. А здесь вся суббота – сплошное родео. Мне эти африканские страсти претили всегда. Считала, что человек разумный всегда договорится с другим разумным человеком.
И вот теперь сижу и чувствую себя реально больной. Столетней. Два предательства за два дня – слишком для меня.
Ещё и сумасшедшая старуха.
– Жень, ты где сейчас проезжаешь? На Беломорской уже? Отлично. Мы с Юрой ждём тебя в тени на скамейке в соседнем дворе. Не пробеги мимо нас, – предупредила я младшего, прикрыв глаза.
Нельзя сейчас анализировать, что случилось, и как я дошла до жизни такой. Позднее. Потом.
Я подумаю об этом потом.
Сейчас у меня всклокоченный Юра и уставший после тренировки и художки Женя.