Промерзшее тело она укрыла одеялом и уснула. Проснулась, а делать нечего. Кофе полстакана выпила и пошла в парикмахерскую. Тучи стояли над центральной частью города, поэтому она пошла в ближнюю парикмахерскую, где суетилась молодая девушка. Она в длинном в пол платье стригла мужчину. Вскоре подошла вторая девушка на высоких танкетках. Именно и она занялась волосами Агнессы, которая захотела в сотый раз на голове сделать химическую завивку.

– Женщина, я всех предупреждаю, что химия получается без мелких кудряшек! Состав импортный.

– Пусть будет без кудрей. Мне и нужна слабая химия. Волосы у меня отросли, закрутить можно на крупные палочки.

– Где у нас коклюшки?! – воскликнула парикмахерша, стоявшая за спиной Агнессы.

– В верхнем ящике тумбочки, – ответила девушка в длинном голубом платье, подстригая сидящего перед ней молодого мужчину.

В салон вошел молодой человек с кудрями вокруг лысины:

– Девушки, вы меня подстрижете?

Девушка в длинном платье тихо сказала девушке на танкетках:

– Возьми его ты на стрижку.

Парикмахер Агнессы сказала:

– Зайдите через час.

– Я приду ни минутой позже, – многозначительно сказала кудрявый и вышел.

«Химию за час не делают», – подумала Агнесса, которой на голове сделали проборы и накручивали на бумажки коклюшки.

В это время пришел еще мужчина, которого две девушки послали за их заказом в столовой. Он вышел и достаточно быстро принес нечто в тесте. Агнессе докрутили голову, обмотали лоб жгутом из ткани, нанесли губкой состав и оставили на двадцать минут. Девушки ушли кушать. Мужчин в салоне больше не было. Потом одна другой сделала прическу, прицепив ей накладные пряди. Агнессе смыли состав и нанесли новый прямо над мойкой для головы. После всей процедуры на голове у нее действительно кудрей не оказалась, ей сделали укладку феном и расческой.

Пришел кудрявый молодой человек на стрижку, а Агнессе покрасила брови и ресницы девушка в длинном платье, так нажав на педаль кресла, что Агнесса в нем почти лежала, потом она рассчитала Агнессу и подсунула рваную купюру. На этом в парикмахерской все дела завершились для Агнессы. «Статная женщина», – Агнессу назвала продавец одежды. Агнесса купила себе платье, пиджак. А потом ночью проснулась от мысли, что юбку к пиджаку не купила. Дня через два купила. В результате вещей стало больше, чем она принесла. В день отъезда пришлось целый мусорный мешок заполнить своими старыми вещами. Не все так просто, когда из средней полосы страны приезжаешь в субтропики.

Пальмы, кипарисы, магнолии – это хорошо, но здесь ходят в обуви с держателем между пальцами. А Агнесса югом не избалована, в пальцах у нее нет углубления для пляжной обуви. Кому смешно, а она все ноги стерла и купила три пары обуви. Одни, чтобы по гальке в море входить. Другие, чтобы от отеля до моря по асфальту и гальке до моря дойти. Третьи, чтобы пройти до магазина или вечером прогуляться по набережной.

Агнесса уехала в отель, где попыталась выйти в интернет. Она взяла маленький ноутбук и спустилась в холл к администратору. На стойке стояла табличка с кодом местной сети. Сигнал оказался слабым. Пока она делала попытки выхода в сеть, подошли два мужчины с багажом к администратору для заселения в отель. Один молодой и красивый с ходу стал шутить с девушкой, стоящей рядом с администратором. Второй, немолодой и некрасивый, волновался за сохранность своих вещей в отеле.

– У вас номер как сейф, ключ электронный, – не выдержала Агнесса нытья старшего из мужчин.

– В номере есть сейф, – объявила администратор.

– Вы так думаете? И не такие замки вскрывали, я ценные вещи буду относить администратору.

Всем сразу стало с ним неинтересно. Агнесса просто пошла в свой номер, первого она не запомнила, но второй отсутствием импозантности врезался в память. Так выглядят изобретатели типа ее отца. Вечером она решила перед ужином сходить в парк южных растений. Она взяла фотоаппарат и пошла, а навстречу ей шел чудак-человек в другой одежде, и выглядел он намного интереснее. Ладно, сняла она все интересные деревья, лебедей и отдельно цветущие магнолии. В парке были люди, которые сами снимались на фоне южной экзотики. И правильно.

Солнце светило и грело. Агнесса так и не купалась в море, боялась слишком холодных волн. Сегодня она пришла к выводу, что если уйти дальше от места впадения реки в моря, то там вода должна быть теплее. Точно, чем дальше она шла, тем песка было больше, людей больше на суше и в море, да и море теплее, а разница метров триста по берегу. Три раза она зашла в морские волны, а потом загорала. Народ прибывал. От человека до человека на пляже стало сантиметров 20. День выходной.

Все плечи припекло. Агнесса вскочила, надела блузку на мокрый купальник, пляжный платок подсунула под лямки купальника, с ног стряхнула песок, похожий на мак. В море плавали катера, бананы, плюшки за катером, но она метнулась в сторону отеля. Агнесса шла по пеклу мимо мороженого, мимо кваса, мимо фруктов. Остановилась, выпила воду из бутылки – и в отель, пешком на пятый этаж. Она сняла с себя мокрый купальник, с нее посыпался черный песок. Встала под душ. Оделась. Мокрое полотенце и купальник прищепками зацепила к балкону. Теперь стало легче. Прохлада кондиционера успокаивала, главное не ставить его на 17 градусов, а ставить на 22 градуса. Холодный черный кофе – пара глотков, и мозг очистился от лишних мыслей.

Агнесса посмотрела на кафельный пол, раскрашенный под дерево, на окно. Она вышла на балкон. Слева серебрилась река. Горы и хутор виднелись справа на горизонте. Стройка была прямо перед глазами, рабочие делали четвертый этаж дома, справа внизу царила кузница под окнами. Немного послушав трудовые будни города, она спряталась в тишину номера и закрытых окон.

Она включила телевизор, фильмы шли исключительно исторические, но изображение дергалось, словно по нему, а не по железу ударял кузнец. Праздник, даже горничные не рвутся в бой. Для отдыхающих сегодня большое шоу фигуристов на льду, но идти в холод не хотелось. Без такси не доехать. Автобусы ходят по городу, но Агнесса их не понимает. Люди стоят, как на остановке, но никаких табличек, что это остановка – нет. Город имеет так много частных отелей, что нечто общественное в нем мало приветствуется.