– О, да ты напился больше, чем обычно. Ты опять про ту охоту?

– Да, братец. Глядишь, придержал бы пику – и сейчас примерял корону.

– Нет. Кому тут жалеть, так это Ксандру – ведь это он услышал камнепад и прискакал к пещере, в которой нас завалило. Мог проехать мимо, мог сделать вид, что не слышал. Мог не разбирать завал, сказав, что наша гибель – дело богов. И Джастин бы его послушал…

– Вечно ты все сводишь к нему. Ксандр то, Ксандр се! Он тогда выслуживался перед Джастином, а не нас с тобой вытаскивал. Между прочим, баронесса сначала тоже липла к нему, пока он не выбрал себе эту танцовщицу из борделя.

– Ты ревнуешь, а королю не к лицу ревновать…

– Я еще не король, Тармель. Но это дело времени. Хартскую ведьму в храм, тебя в советники, Ксандра – послом к соседям. Пусть в Горном княжестве овцам хвосты крутит.

Великие герцоги, пошатываясь и поддерживая друг друга, медленно прошли мимо меня. От них за два метра несло вином, сладкими духами и терпким потом. Я зажала нос – от таких ароматов на голодный желудок меня мутило.

Значит, великие герцоги тоже имеют свои тайны. Выходит, Тармель когда-то спас Гектора, а Ксандр выручил из беды их обоих. А вот покойного Джастина, похоже, все не любили в равной степени.

Хорошие новости состояли в том, что теперь я знала, кто из герцогов как выглядит. Плохой новостью было то, что великий герцог Ксандр, на которого я так рассчитывала в своих планах, оказался тем самым насмешливым и высокомерным козлом.

При мысли о котором сердце делало лишний удар, а в солнечном сплетении начинало жечь. Вот же беда! Нашла время.

В мое укрытие просунулась серая кошачья морда и вопросительно муркнула, оглядываясь. Правильно, чего я тут сижу, не просто так же, может, у меня тут мышей много?

Шаги герцогов стихли, потом грохнула засовами дверь и раздался взрыв хохота, уже приглушенный. Я подождала еще пару минут, но вокруг стояла тишина – только потрескивали факелы и где-то назойливо свистел сквозняк.

Дверь в покои великого герцога Ксандра была приоткрыта, в коридор падал луч бледного света. Я прислушалась – ни звука. Сложив на удачу пальцы, я скользнула в щель и осмотрелась.

Да, тут явно праздновали. С размахом.

На дубовом столе валялись пустые кувшины, два из которых были разбиты. С края столешницы капало на пол, и внизу уже набралась целая красная лужа. На большом блюде лежали остатки мяса, хлеба и чего-то белого – кажется, овечьего сыра.

Два больших стула опрокинуты, на них кучей громоздятся тряпки, похожие на женские платья, только рваные и промокшие от вина.

Картины на стенах перекошены, словно специально. Портрет покойного короля так и вовсе исчиркан углем – на нем нарисовали мишень. В ее центре вызывающе торчал короткий нож.

Четко во лбу. Братская любовь – она такая.

В широко распахнутое окно врывался теплый ветер и стегал тяжелой занавесью по уже опрокинутой вазе с цветами.

Пахло тут вином, горелым мясом и дымом из почти погасшего огромного камина, в котором тлели книги вместо поленьев. Толстая бумага горела неохотно, сильно чадила и воняла.

Над камином висел портрет женщины – темноволосой, с тонкими чертами лица и в синем атласном платье. Под ним тлела лампадка и лежали засохшие цветы.

Голодный живот напомнил о себе резью, а в пересохшем горле сразу запершило.

Пока никто не видит, я схватила один из кувшинов со стола. Повезло, в нем как раз была вода, чтобы разбавлять вино. Божечки, как же мне хотелось пить. И есть. С этого стола угощаться точно было безопасней, чем взять хоть крошку того, что принесла мне служанка.

Я съела уже надкушенный кем-то ломоть хлеба и срезала ножом немного мяса. Хлеб оказался очень вкусным, да и мясо тоже – несмотря на то, что куски местами подгорели.

Жаль, что есть приходилось очень быстро и чуть ли не давясь, чтобы не застали на месте преступления. Что может быть забавнее королевы, которая тайком подбирает объедки с чужого стола?

Где-то в глубине покоев звякнуло. Карасик насторожился.

Пришлось напомнить себе о том, зачем я сюда пришла.

Многочисленные дамы сердца и других органов, которые тут явно присутствовали раньше, то ли расползлись по другим комнатам, то ли их просто выгнали – непонятно. Скорее второе – по дороге через залы никого живого я не нашла, хотя тут должно быть темно от слуг, убирающих беспорядок. Похоже, герцоги под конец кутили только втроем. Странно, как они друг друга не поубивали, с таким-то нежным семейным отношением.

В библиотеке тоже царил жуткий беспорядок: все перевернуто вверх дном, и опять в камине тлеет какой-то талмуд. На полу лужа, в ней скомканное покрывало и сверху выдранный из рамы холст, на котором еще можно различить женский портрет – девушку с черными волосами с блестящими в них жемчужинками. Между женским портретом над камином и этим прослеживалось явное сходство.