Шрифт:
Ещё Данил сидит напротив. Один. Потому что Людка дрыхла в спальне на втором этаже. А мы вдевятером на улице, в беседке.
– Дань, сыграешь? – просит Света, кивая на гитару, которую притащил минуту назад её муж Жека.
Данилу передают гитару.
Я с ним рядом сижу. Обнимаю себя за плечи обеими руками. Не холодно. Но я дрожу. Мурашки россыпью по коже.
– Что сыграть? – интересуется Потоцкий, поудобнее устраиваясь за гитарой.
– Давай нашу, да? – одновременно просят девчонки и я мысленно уношусь на десять лет назад.
Вечер. Шумная компания во дворе пятиэтажек. Беседка. Аккорды гитары слышны на всю округу.
"Девчонка, девчоночка. Тёмные ночи. Я люблю тебя девочка очень"
Заворожённо слушаю красивый баритон Потоцкого, ощущая, как ностальгия затягивает в свои сети.
Закончив играть, Данил отставляет гитару в сторону.
– Замёрзла? – спрашивает он, заметив, как я обнимаю себя за плечи. – Держи.
– Дань, не надо.
Кривовато ухмыльнувшись, Данил снимает с себя спортивную кофту и бережно накидывает на мои плечи. А у меня сердце наружу едва не выпрыгивает. Он так близко. Одуреть можно от одного только запаха его одеколона.
Глава 2
Июльской ночью безумно жарко. Даже распахнутое настежь окно не добавляет комфорта.
Лёжа на кровати, я кручусь с боку на бок. Сна ни в одном глазу. А за окном поют ночные птицы и стрекочут сверчки.
В хрен знает который раз я прокручиваю в голове минувший вечер. Всё никак не могу забыть гитару и фирменную песню Потоцкого.
Как он там пел?
"Он не любит тебя нисколечко. У него таких сколько хочешь "
Вот именно, Настя.
Не любит. Никогда и не любил.
Хватит уже крутить по кругу заезженную пластинку и лелеять свою жалость необъятных размеров. Знай себе цену, девочка. И не забывай, как бывает больно, когда тебе разбивают сердце.
Переворачиваюсь на живот. Посильнее зажмуриваюсь.
Не спится.
А ночь такая красивая с полным месяцем в небе и россыпью мелких звёзд. Стоит прогуляться, подышать свежим воздухом, раз всё равно невозможно уснуть.
Поднявшись с кровати, надеваю тонкий халат из атласа, едва достающий мне до колен, и выхожу из спальни.
Миную весь дом.
Спускаюсь по лестнице на первый этаж, но так никого и не встречаю. Даже завидно становится. Все крепко спят, одна я: хожу, брожу как старушка, страдающая бессонницей.
Двор друзей освещён садовыми фонарями, которые подзаряжаются днём от солнца. Я оглядываюсь, выбираю место недалеко от бассейна. Но когда подхожу ближе, слышу, как кто-то плещется в воде. Похоже, этой ночью не мне одной не спится.
Сердце странно ёкает. Я буквально сразу узнаю тёмную макушку, мелькающую в бассейне.
Немного замедляю шаг.
Данил плывёт брассом, рассекая бассейн размашистыми взмахами рук.
Стоит уйти, пока меня не заметили.
Но я не ухожу. На месте стою как припечатанная.
Мотнув головой, прогоняю оттуда внезапно появившийся морок. Заставляю себя развернуться и пойти в противоположную от Потоцкого сторону.
– Насть, – летит мне в спину, и я оборачиваюсь.
Данил перестаёт плавать. Руки, согнутые в локтях, кладёт на борт бассейна. На меня смотрит, задрав голову. А с его тёмных волос струйками стекает вода, обрамляя скулы и подбородок.
Сглотнув подступивший к горлу комок, заставляю себя встретиться взглядом с Данилом.
– Не спится? – спрашивает он и я качаю головой.
Даня замолкает. На меня продолжает смотреть. Взглядом проходится по голым щиколоткам, ползёт выше, к коленям.
От пристального внимания чужого мужа мне становится не по себе. Особенно если учесть, что жена Потоцкого сейчас спит в спальне, а я нахожусь здесь. Рядом с ним. Наедине.
– Ты в купальнике?
– Нет. Просто вышла прогуляться.
– Жаль. Вода классная. Рекомендую, – подмигнув, Данил быстро погружается в воду, ныряя с головой.
Заведя руки за спину, перебираю пальцами.
Да.
Нет?
Глупости в моей голове плодятся со скоростью света.
Но возвращаться в спальню, чтоб надеть купальник, мне не хочется. И уходить не хочется.
Решаю ещё немного потусить возле бассейна, затем сразу уйти.
Дважды в одну реку не войдёшь. Но наступить дважды на одни грабли – вполне себе можно. Хорошо, что я до сих пор помню, как эти грабли больно ударяют.