– Чего это она рванула? Убийцы, что ли испугалась?

Алла и Лариса недоуменно покосились на подругу.

– Где эта бабушка, а где роковая красотка!

– Обычно она без умолку обо всем болтает, а вчера ничего не говорила про отъезд. И вдруг сорвалась с места. Странно как-то.

Лариса пожала плечами.

– Мало ли, какие дела могут обнаружиться у людей.

Алла в задумчивости нахмурила лоб.

– А ведь вчера мы её не видели: ни на пляже, ни в столовой.

Подруги озадаченно переглянулись. Они настолько привыкли к присутствию Зинаиды Петровны, что воспринимали её семейство рядом как само собой разумеющееся. Но, вспомнив все события вчерашнего дня, согласились с Аллой - действительно, ни бабушка, ни внучки не попадались им на глаза.

– Может, кто-то из девочек заболел, и они весь день оставались в номере?

– Наверное...

Но какое-то смутное предчувствие неладного уже не покидало Тамару. Она вспоминала разговоры с Зинаидой Петровной. И хотя в них, казалось бы, не было ничего особенного, что-то не давало ей покоя

– Ларис, а твоя подружка по табаку не может узнать фамилию Зинаиды Петровны?

– Наверное, сможет. А зачем?

– Да есть тут кое-какие соображения.

– Какие?
– насели на Тамару лопающиеся от любопытства подруги.

– Потом расскажу.

Лариса обернулась быстро.

– Шквиря она.

– Зашибись!

Тамара рассмеялась и поведала подругам, как Зинаида Петровна рассказывала ей о богатом сыне и бросившей его "оторве" жене, которая претендовала на дочь, чтобы получать большие алименты.

– Вот я и подумала - а не её ли сноха наша убитая красотка? Но Шквиря отнюдь не Соболь.

Однако Лариса с ней не согласилась.

– Шквиря - скорее всего, фамилия нашей дамы по второму мужу. А её старший состоятельный сын, насколько я поняла, был от первого брака? Фамилии могут и не совпадать. Придется попросить Любу поговорить с девочками на ресепшен ещё раз. Ладно, разорюсь на мартини.

В этот раз Лариса задержалась несколько дольше. Прошло, наверное, часа полтора прежде, чем исстрадавшиеся от ожидания подруги увидели её торжествующую улыбку и лист бумаги в руке.

– Это копия свидетельства о рождении Соболевской Натальи Юрьевны.

– Соболевской?

– И, думаете, кто в её метриках указана родительницей? Соболевская Евдокия Сергеевна.

Подруги озадаченно переглянулись, не зная, как относится к этой новости. Евдокия все же не Ева.

– Ох, тугодумки. Когда она меняла паспорт на израильский, сократила и имя, и фамилию, став Соболь Евой. Так практически все эмигранты делают. Думаю, Томка права. Эта баба приехала за дочкой. Видимо, узнала от кого-то, где бабуля с внучками отдыхает, и решила отобрать у Зинаиды Петровны дочь пока её папаша со всеми своими охранниками и адвокатами в солидном отдалении. А вот что потом получилось пусть полиция выясняет. На ресепшен как раз следователь ещё работал, ну я ему и изложила наши соображения.