Взял стакан, потянул коктейль. Тихо застонал от удовольствия, прикрыв глаза. А когда открыл, вдруг увидел, что два голубых глаза прожигают меня насквозь.

– Что? Я обожаю молочные коктейли. А этот очень даже неплох. На вот, попробуй, я и тебе взял, хоть ты его пока и не заслужила.

Хмыкнула и вновь опустила взгляд в тетрадку.

– А вот тут еще и пончики есть, – подразнился я, открыл пакет и протянул ей его под нос.

Не помогло. Сидит…статУя.

– Не хочешь, значит? Ну и ладно, – достал один и смачно откусил, закатывая глаза от удовольствия.

Блин, да, я был сладкоежка. И эту сладкую блондинистую конфету я бы сожрал в два счета. Только вот не хочет она ко мне в руки идти. Сидит вся такая фифа, выпендривается.

– Слушай, – опять потянул я насмешливо, хотя внутри все бурлило, – а может мне опять под кулаки твоего Седых и его дружков бросится, чтобы ты до меня снизошла? Х-м, а это идея.

Молчание. Гробовое, черт побери!

– Ради тебя можно, – пробормотал я тихо и совсем немного подался к ней через стол.

И вот это почему-то и сработало! Откинула ручку и буквально зарычала:

– Ради меня?

– Все, что я делаю – это ради тебя, Арина, – не отводя от ее раскрасневшегося личика глаз, четко и уверенно произнес я.

– Лжец, – хмыкнула она и поджала губы, – как я и говорила.

– Есть повод мне не верить? – наклонил я голову на бок.

– О, да, Гордеев! Хотя мне на это и плевать, знаешь ли. Я просто констатирую факт, только и всего, – сложила руки на груди. На такой красивой груди, ой, мама дорогая!

– Очень интересно, но ничего не понятно, – откинулся я на спинку стула и поскреб пальцами подбородок.

Отхлебнул опять коктейля, посмотрел в окно, нагнал нужную порцию напряжения и только тогда спросил.

– Ты из-за того, что ко мне Сажина заходила, взбеленилась?

– П-ф-ф, – слишком громко фыркнула и закатила глаза.

– Она просто друг! Ясно? Боже… Ну что тебе не так? – чуть ли не взмолился я, а потом взял и вместе со стулом практически телепортировался к ней под бок.

– Гордеев, – предостерегающе шикнула моя строптивая блонда.

– Да, погоди ты. Я тебе что-то скажу и обратно, – положил я руку на спинку ее стула.

– Не хочу тебя слушать, – схватила стаканчик с коктейлем и нервно закрутила его в руках.

– А я не хочу, чтобы ты на меня дулась. Ведь ты же дуешься? – и пальцами легонько заправил выбившуюся прядку ей за ухо.

Оба перестали дышать. И даже стаканчик в ее руках на пару мгновений замер.

– Вовсе нет, – качнула она головой.

– Ладно. Принято. Нет, так нет. Но и идти со мной на Осенний был ты не хочешь. А я только об этом и мечтаю. Понимаешь? Потому и уперся рогом, – талдычил я ей, как неразумному ребенку.

– Рогом, – фыркнула она снова.

– Ну так и есть! Это же ты мне с Седых изменяешь, – хохотнул я, хотя внутренности моментально лизнула ядовитая ревность.

– Ну так и ты не скучаешь, как я посмотрю. Держу пари, с Олей на бал придешь, да? – повернула ко мне голову, и мы почти соприкоснулись носами, так близко я к ней подступился.

– Да-а-а, – потянул я.

– Козел! – тут же отвернулась и засопела как злобный еж.

– Да-а-а, Арин, ты все-таки такая дуреха у меня, – притянул я ее к себе и нежно обнял.

– Пусти! – сопротивляется, но куда ей со мной тягаться.

– Не нужна мне никакая Оля. И Таня тоже не нужна. Только ты! Арина!

Поцелуй в висок и на меня накатывает волна тепла, что проносится по позвоночнику, а потом слишком крепко ударяет в низ живота. О, святые небеса, мы ж в библиотеке!

– Только ты, – продолжаю я шептать ей, а сам левой рукой уже веду по ее коленке и выше.

– Я тебе не верю, – опускает ресницы и дышит так часто, что мне хочется сдохнуть от счастья.

Моя! Девочка! Реагирует на меня! Ништяк же, ну!

– Надо постараться, Арин, – и я легонько прикусываю ей скулу.

Судорожно вздыхает, сглатывает, а потом кладет на мою руку, что уже шарит под ее юбкой, свою дрожащую ладонь.

– Стас…

Пресвятая матерь Божья! Как она произнесла мое имя. Отвал башки просто!

– Я…

– Не надо…мы же…мы же в библиотеке…

Осоловело поднимаю глаза и оглядываю просторное помещение.

Черт! Да, мы в библиотеке! Что б ее!