— Не дам, нечего специалистов по стране распылять, — пожадничал дед Юра.

— Справедливо, — вздохнул я. — Блин, еще же пара ЗАГСов и служба знакомств, — начертил под гогот стариков. — Выделишь специалисток?

— Выделю, в совхозе хорошо получилось, — одобрил Андропов. — Еще нужен свой порт, тоже под прикрытием ПВО — наземная логистика там и так перегружена.

Нарисовали.

— Жесть конечно, — оценил я получившееся детище.

— А ты как хотел? — хлопнул по плечу дед Паша. — Выпросил? Теперь будь добр, соответствуй!

— Так точно, товарищ генерал-полковник!

Жизнь шла своим чередом, и пожилые сводницы — Фурцева и Судоплатова, решили, что называется, «не дробить», начав готовить свадьбу и перестраивая дачу Екатерины Алексеевны — молодым же надо где-то жить? Вот тут стесняться никто не стал — отхватили еще кусок территории, принялись пристраивать второй этаж (с колоннами!), лепить домик для гостей и прислуги и предаваться прочем буржуазным радостям. Виктория Викторовна в курсе ситуации — уведомили через ее отца, который отнесся к произошедшему философски и в целом рад новому внуку.

Такое оживление продиктовано не только принципом «куй пока горячо», но и предстоящим возвращением Магомаева на Родину — приплывет на личной яхте, по пути посетив «Орленок» и спев для ребят, что, конечно же, покажут по телевизору. Заодно вчера показали немножко прокурированный мной большой репортаж о его жизни в Монте-Карло — «голоса» и западные СМИ подпустили слухов о том, что суперзвезда осел там насовсем и даже отказался от Советского гражданства. Врут, собаки — не «осел», а удобнее колесить с гастролями по Европе. Не отказался, а холит и лелеет, вечерами предаваясь ностальгии. Отдельно разъяснили юридические нюансы, устами самого Муслима Магомедовича, сидящего в плетеном кресле у каменного столика с кофе и круассаном на крылечке двухэтажного белокаменного особняка, на территории которого имеются фонтан, пальмы и небольшой бассейн. Их наши зрители видели еще давно — когда жилище певцу только подарили.

— Это — карта постоянного проживания, не гражданство, — продемонстрировал он в камеру документ. — Дает разрешение проживать на территории Монако без визы и возможность свободно въезжать в сто семьдесят стран мира. Но просто так я никуда не езжу, — улыбнулся, отложив карточку на стол, рядом с до этого продемонстрированным паспортом СССР. — Только по работе, а для нее мне все равно приходится открывать рабочую визу.

Далее показали как тяжело трудится наш «таран» — репетирует песню с преподавателем по вокалы (заодно анонс нового сингла), учит французский и так далее.

Настя, кстати, забеременела — второй месяц пошел, так что скоро в семье Магомаевых ожидается прибавление, а девушке по такому поводу выпишут звание капитана Госбезопасности.

А в совхоз прибыли Костя и его отец — последний первым делом, прямо на перроне, отдал мне полторы тысячи рублей — сертификат обналичил, и в должниках ходить не намерен. Когда мы с ним съездили в Москву, пристроив пацана в математическую школу-интернат, дополнительно усилив обучение выписанным из МГУ аспирантом, мужик расчувствовался и заплакал — до сих пор не верил, что это все взаправду. К такому я уже в целом привык — много добрых дел наделать успел, но все равно до жути приятно. Анкетка такого хорошего мужчины отправилась в службу знакомств. Налетай на холостого и непьющего передовика сельскохозяйственного производства! Ну а самого Костю аккуратно поизучают товарищи из Института мозга — вреда не будет, так почему бы и нет? Авось пригодится отечественной науке.

Ну а сегодня, за три дня до свадьбы непутевого дяди Андрея и невезучей в личной жизни доченьки Фурцевой, мы с Вилкой и отцом Виктории Викторовны приехали к ней в больницу, чтобы услышать адресованное мне истерично-плаксивое:

— Ты мне говорил, что он нормальный мужик, а он вон — замуж выходит!

— Извините, Виктория Викторовна, я себя немного виноватым и вправду чувствую, но дальше вы сами, — аккуратно поставив в вазу букет роз (совхозные, стабильно продаются), ответил я. — Я, извините, взрослых людей не контролирую.

— Мне за такую душевную боль героя соцтруда дать надо — я заслужила! — заявила она.

— Дадим, — пожал я плечами.

Жалко что ли?

Виктор Сергеевич смущенно потупился и покраснел — стыдно за включившую сверхпроходимость дочь.

— И алименты он мне по полной программе платить будет!

— Обязательно будет, — подтвердил я.

В строгом соответствии с социалистическим законодательством.

— И в совхозе я жить больше не хочу — душа болит! А у мамы нам будет тесно.

— Четырехкомнатную в «Сокольниках» с видом на парк вам выделю, — пообещал я.

И, прежде чем она успела потребовать что-то еще, я попрощался, сослался на дела и покинул палату.

— Безотцовщина, в конце концов, получается по вине двоих людей, — поделился интересным выводом с дождавшейся меня в коридоре Виталиной и повел ее к выходу.

— Помиришься теперь с Эммой Карловной? — спросила она.

— Мы и не ругались, — пожал я плечами. — Это, — указал на оставшуюся позади палату с вычеркнутым из жизни навсегда персонажем. — Всего лишь последняя капля. Когда в совхоз только переехали, было прикольно — сам себе хозяин и самый важный доминирующий примат был. Это приятно, и у меня на душе от этого покой и стремление причинять вверенному племени как можно больше добра. Да, иногда сверху давали по рукам и указания приматы побольше, но это — нормально, потому что они — должностные лица, а на субординации государство и держится. А тут понаехали всякие во главе с альфа-самкой и давай делать че хотят. Даже для порядка меня не спрашивали. И я на это совершенно по-детски обиделся и решил убраться подальше. Вернусь уже совершеннолетним, а это, любовь моя, — сгреб Виталину в объятия. — Совсем другие перспективы!