— Послушал бы кто со стороны этот трёп, решил бы, что всех вас, как птичек, занесло сюда ветром. Ты, Лёша, рассказывал в прошлый раз про неудачи с пересадкой сердца, что организм отторгает чужеродную ткань. Так вот, сынки: в Антарктиду, конечно, можно попасть и случайно. Но случайного человека Антарктида не примет. Отторгнет!

В последнее время Алексей не раз вспоминал ту вечернюю беседу. Склонность к самоанализу побуждала его к размышлениям, иной раз мучительным. Сознавая, что на его настроение решающим образом влияет молчание Лёли, он в то же время искал и находил и другие причины: малая профессиональная отдача, в какой-то мере даже деквалификация, безмерно тяжёлые условия и прочее. Но если так, то не случайный ли он человек, не отторгает ли его Антарктида?

Если разобраться, ворошил прошлое Алексей, сюда его привела короткая и даже анекдотическая цепочка случайностей.

Началось с того, что и в мединститут, о котором мечтал со школьной скамьи, он попал, можно считать, случайно. На вступительном экзамене по литературе дерзко, по-мальчишески написал, что, живи Анна Каренина в наше время, она не бросилась бы сдуру под колёса, а обратилась бы за помощью и поддержкой в профсоюзную организацию. Грамматических ошибок в сочинении не было, и экзаменатор в порыве либерализма поставил автору тройку, но из-за этой тройки до проходного балла Алексей чуть-чуть не дотянул. Решил податься в Технологический — ходили слухи, что там недобор. Пошёл в приёмную комиссию забирать документы и буквально поймал в свои объятия поскользнувшегося на апельсиновой корке толстяка с портфелем.

— Безобразие! — буркнул толстяк.

— Это насчёт того, что я помешал вам загреметь вниз по лестнице?

— Я имел в виду мерзавца, бросившего корку.

— Кстати, вы снова наступили — на другую.

— Юноша! Вас послало ко мне провидение! Спасибо.

— Благодарите Анну Каренину, — проворчал Алексей и направился было дальше, но толстяк его остановил:

— А почему, собственно, я должен её благодарить?

— Долго рассказывать, — с некоторой досадой ответил Алексей. — Простите, я спешу.

— Забирать документы? — И, улыбнувшись отразившемуся на лице Алексея изумлению, добавил: — Не удивляйтесь, я заведую кафедрой психологии. Излагайте.

Вот и получилось, что благодаря никчёмной апельсиновой корке Алексей всё-таки попал в медицинский институт. С блеском его окончил и получил лестное для выпускника приглашение в клинику экспериментальной хирургии. За четыре года работы набрался кое-какого опыта, самостоятельно проделал ряд интересных операций и стал уже задумываться над диссертацией, как в цепочке случайностей появилось второе звено.

В отдельной палате, над которой шефствовал доктор Антонов, лежал в ожидании пустяковой операции известный актёр, красавец и любимец публики. Руководство клиники во всём ему потакало и даровало множество привилегий, главной из которых был свободный доступ посетителей, точнее, посетительниц, засыпавших цветами ложе скорби своего кумира. Другие больные роптали, и Алексей понемногу возненавидел своего пациента, Фанфана-Тюльпана на сцене и беспримерного труса в жизни, умирающего от страха при мысли об операции. Однако что мог поделать рядовой доктор, если сам главный врач ежедневно навещал больного и самолично заглядывал в скрытое от глаз широкой публики место, подлежащее хирургическому вмешательству!

Но однажды терпение Алексея лопнуло. В святое время обхода доктор застал в палате весьма эффектную особу, которая сочувственно внимала возвышенным мыслям актёра: «О Шекспир! О святое искусство!»

— У меня дама, — с королевским величием заявил актёр. — Зайдите позже.

— Пардон, — сдерживая бешенство, с улыбкой проговорил Алексей. — Я только хотел напомнить, чтобы вы не забыли сегодня вечером и завтра утром сделать очистительную клизму с ромашкой!

И, с огромным удовлетворением взглянув на отвисшую челюсть пациента, вышел из палаты. Вслед за ним пулей выскочила особа. Она прислонилась к стене и, всхлипывая, смеялась до слёз.

— Хотите валерьянки? — предложил Алексей.

— Какой у него был идиотский вид! — обессилев, пролепетала особа.

— А ведь и в самом деле идиотский! — расхохотался Алексей. — «О Шекспир!..»

— «О святое искусство!» — изнемогала она. — Боже, какая я дурёха!

Так Алексей познакомился с Лёлей.

Актёр учинил грандиозный скандал, и главный врач потребовал, чтобы доктор Антонов немедленно извинился перед своим пациентом.

— Ни за что на свете! — отрезал Антонов и, сузив глаза, добавил: — Впрочем, извинений не потребуется. Я ухожу по собственному желанию.

— Голубчик, — неожиданно смягчился главный врач, — ну зачем так?.. Я понимаю, что вы… Но, честно говоря, признайтесь, что немножко чересчур, а?

Алексеи пожал плечами и вышел. Когда он через несколько минут принёс заявление, главный врач в смущении расхаживал по кабинету.

— Погодите, спрячьте своё заявление, у меня есть одна идея… Вы молоды, сильны… Лет двадцать с лишним назад, в ваши годы, я бы даже не задумывался… Понимаете?

— Пока нет, — терпеливо ответил Алексеи.

— Да, я же ещё не сказал… Мне вчера звонили полярники, им срочно нужен хирург в антарктическую экспедицию. Я обещал порекомендовать им человека.