— Еще одна ложь, и ты точно не будешь принят, — спокойно сообщил мне мастер. — В твоем возрасте такие навыки без поддержки не обретаются. Повторю свой вопрос: кто тебя учил?

Я дернул щекой. Неприятно, что у старикана не оказалось навыка определения правды. Было бы гораздо проще, если бы он не просто статус проверил, но и понял, что я не вру, и навыки в этой жизни действительно получил самостоятельно. Было бы великолепно, если бы старикан поверил мне, удивился и принял меня в Гильдию. Желательно — не требуя вступительного взноса, как с настоящего гения. А то и сверху бы доплатил.

— Меня учил один умелый големостроитель. Его убивало проклятье, и он искал себе наследника.

— Прекрасно… Готов ли ты дать клятву, что он мертв?

Какой сложный вопрос. Разумеется, нет, ведь сейчас, в этом временном потоке, он жив.

— Я готов поклясться, что видел его смерть, — кивнул я. — И даже сам хоронил его. Но из уважения к наставнику показать его могилу я вам не готов.

Настоятель побарабанил пальцами по столешнице.

— Н-да, случай темный… Даже не знаю, что с тобой делать. Набор навыков у тебя замечательный: одна только рунная магия чего стоит. Здесь послушники ее годами изучают, а у тебя она просто есть. Вот только не отпускает меня ощущение, что твой мастер… как бы тебе сказать… Недостаточно хорошо тебя воспитал. Вложил в тебя неправильные идеи.

— Например? — нахмурился я.

— Например, взрастил в тебе гордыню, — охотно откликнулся настоятель. — Ты сказал, что желаешь построить голема, которого еще не видел свет. Тебе сколько, пятнадцать? И ты уже замахиваешься на неподъемное. Я думаю, тебе стоит поучиться смирению.

— Вы перевернули все с ног на голову.

— Может быть. Но гордыня в тебе действительно сидит. Есть ли у тебя другие аргументы, почему мне стоит взять именно тебя, Вилатос? Несмотря на то, что ты молод, несмотря на то, что тебя уже кто-то учил, и ты, возможно, чей-то шпион?

— Я могу пообещать, что не доставлю вам хлопот. Могу заплатить десять золотых вместо восьми, — пожал я плечами. — А еще я знаком с основными моделями големов, и во время обучения на меня придется уделять меньше времени. Я готов поклясться, что я не шпион, если вас это устроит.

Что я еще мог ему сказать? Что я разбираюсь во всем, что шевелится и имеет управляющий модуль? Что я способен заменить местных преподавателей? Нет, этого я сказать не мог, а если бы сказал, мне бы не поверили.

— Этого мало. Я все равно буду считать тебя шпионом. И в других городах произойдет то же самое, поверь мне на слово: тебя проверят и сочтут неблагонадежным. Сожалею, но тебе закрыт путь в големоделы. Пока закрыт.

Я нахмурился, не веря в слова мастера. Он и вправду имеет основания мне не доверять. И да — я действительно страдаю гордыней. И в других городах, вероятно, будет та же самая ситуация, это правда. Но почему мне так неприятно слышать эту правду? Почему правда режет глаза так сильно?

Нет, я все равно найду выход из ситуации, но, черт побери…

— Не смею тебя задерживать, — прервал мои метания старикан. — Иди, посиди в приемной, пока идет отбор. Потом я выйду к вам всем и объясню, как вы можете попасть сюда через год.

Выходя, я чувствовал груз неоправданных надежд. Еще полчаса назад я был окрылен, настроен на обучение и считал, что все препятствия перечеркнут десять золотых монет, но теперь все пошло наперекосяк.

— А тебя-то почему забраковали? — спросил Ахрил.

— Сказали, что шпион, — усмехнулся я. — А тебя?

— За вспыльчивость. Настоятель называл меня малышом. Сказал — научишься контролировать эмоции — добро пожаловать, но не раньше, чем через год.

Люди в комнате выглядели весьма понуро. Кажется, пока меня не было, несколько человек ушли.

А еще мне не давал покоя голем, лежащий на столе возле окна.

Я протолкался к механизму и осмотрел его. Сделан тот из железа, и изрядно заржавел. Выглядел голем жалко: на ржавчину налипла грязь, так еще он был расчленен на части: голова отдельно, руки и ноги отдельно, причем все разобрано по более мелким частям: пальцы, кисти. В угол рядом со столом свалены тяжеленные пластины доспеха — они должны поочередно крепиться на туловище, защищая корпус, на плечи и бедра.

Дверца, ведущая к деталям голема, находилась на груди, и она совсем заржавела. Добраться до големского нутра будет непросто, даже с учетом ящичка с инструментами, который я заметил под столом, рядом с баночками, в которых содержались различные химические и алхимические вещества. А в одно лицо так и вовсе невозможно будет справиться с починкой голема прежде, чем очередь закончится и настоятель выйдет к нам.

— Чего там копаешься? — подозрительно спросила Ильза.