— Не говоря уже о его вчерашней демонстрации огня.

Я кивнула, удивлённая, что это было прошлой ночью. Казалось, это было неделю назад.

— Он, вероятно, будет более осторожен.

— Это план, — Зейн скрестил руки на груди. — Это лучше, чем быть приманкой и позволить себя поймать.

— Это неплохая идея, и она всё ещё не закрыта, — ответила я, наблюдая, как челюсть Зейна напряглась в свете уличного фонаря. — Я знаю, что тебе это не нравится, но если мы не можем заставить его или Баэля прийти, отправившись в школу, мы должны попробовать это. Я не хочу ждать, пока мы будем в нескольких днях пути от Преображения, чтобы попытаться остановить его. Это слишком близко, и это… — Я остановилась, когда небольшая группа людей пересекла перекрёсток. Они были слишком далеко, и мне не хватало света, чтобы разглядеть их черты, но по моим рукам побежали мурашки, когда я смотрела на них.

Трое из них разговаривали и смеялись друг с другом, но позади них был кто-то, чья тень не казалась мне правильной.

Зейн проследил за моим взглядом. Группа прошла под светом, льющимся из парка. Трое продолжили путь. Один нет.

Я прищурилась, когда человек, идущий за ними, остановился и посмотрел на нас.

— Срань господня, — прошептал Зейн.

Я сделала шаг вперёд, потом ещё один, чтобы лучше видеть.

И тут же пожалела об этом.

Только половина головы мужчины выглядела правильно. Другая сторона была деформирована, прогнулась и, насколько я могла видеть, представляла собой кровавое месиво.

Я узнала его.

Сенатор Фишер.

— Я не знаю, хочу ли я, чтобы ты подтвердила или опровергла то, что я вижу, — сказал Зейн.

— Ты действительно видишь его, — прошептала я, всё ещё немного шокированная тем, что он мог.

— Они всегда так выглядят?

— К сожалению, некоторые так, — я обошла Зейна. — Сенатор Фишер.

Призрак не двигался, но он будто плохой приём на старом телевизоре, появлялся и пропадал.

— Я пытался найти тебя, — сказал он, его голос звучал так, как будто он находился в длинном туннеле, стоя на другом конце. — Но я продолжаю оказываться здесь, снова и снова.

Зейн изогнулся в талии и тихо присвистнул.

— Отель находится прямо через дорогу. Я даже не осознавал этого.

— Прозорливость? — я задумалась, скрестив руки на груди и сосредоточившись на сенаторе. — Вы продолжаете оказываться здесь, потому что вы здесь умерли.

Призрак двинулся вперёд.

— Это также место, где я впервые встретил его.

— Баэля?

Призрак покачал головой, и от этого зрелища у меня скрутило живот.

— Нет. Его. Предвестника.

— Я думал, ты сказал, что разговаривал только с Баэлем, — сказал Зейн.

— Он сказал, что пришёл к нему, — напомнила я Зейну.

— Я видел Предвестника только один раз, а потом Баэля, — сказал сенатор, подходя ещё ближе. Мне даже хотелось, чтобы он этого не делал. — Я думал, он ангел, отвечающий на мои молитвы. Он и есть ангел. Я думал, он мне поможет. Что он вернёт Наташу.

Я и раньше испытывала жалость к этому человеку, но в основном это был гнев. Но сейчас? Теперь, когда я знала, что он чувствовал? Было больше жалости, чем чего-либо ещё.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Мне жаль, что он солгал вам. Мне жаль, что вы ему поверили.

Один глаз сфокусировался на мне. Другой глаз… ну, я даже не хотела знать, чем это закончилось.

— Она была всем — моей силой, моим мужеством. Мой хребет и голос разума. Я бы никогда не добрался туда, куда добрался, если бы она не выбрала меня…

Молодой человек прошёл через сенатора, заставив призрака рассеяться. Я напряглась, затаив дыхание, пока сенатор не появился снова.

Зейн смотрел на спину молодого человека.

— Он даже не знал, что прошёл сквозь него, — он посмотрел на меня сверху вниз. — Сколько раз я проходил сквозь призраков?

— Ты, наверное, не хочешь, чтобы я отвечала на этот вопрос, — сказала я ему, а затем снова сосредоточилась на Фишере.

— Я больше никогда её не увижу, не так ли? — спросил он, моргая. — Я понял это, когда вы все ушли. У меня ничего не осталось.

Моё сердце сжалось.

— Вы?..

— Он был такой, как ты. Сулиен. Он наблюдал. Он всегда наблюдал, — его голос затих и вернулся. — Я собирался найти вас — найти вас обоих и рассказать вам всё, что я знал, но Сулиен был там… и теперь эта тварь продолжает преследовать меня. Этот свет.

— И вы не хотите туда идти, — предположила я, не уверенная, испытала ли я облегчение или нет, узнав, что его выбросили из окна отеля.

Хотя я действительно не могла винить его за то, что он избегал света. Теперь сенатор знал достаточно, чтобы понять, что его ждёт, и, скорее всего, это будет не очень приятно. Я хотела солгать, и не только потому, что это может повысить вероятность того, что он даст нам полезную информацию, которую он скрывал раньше, но и потому, что Фишер был разыгран самым худшим образом. Может быть, если бы на него не охотились, он не был бы в состоянии причинить тот ущерб, который причинил. Но это всё равно был выбор, который он сделал, и чувство вины не означало, что то, что он сделал, было хорошо.