***

– Будешь ужинать?

Они приехали. Он занес в дом сначала ее, потом пакеты.

– Не, не хочу. Еды было много в офисе. Если только чаю, – она разбирала покупки, он встал рядом, взялся за мясо. – Дай глубокую миску или кастрюлю.

– О! Ни за что не догадаешься, где тут кастрюли! – Татьяна открыла стеклянный буфет с ажурными занавесками. Кастрюли стояли на самом верху, на полке для чашек. – Она говорит, ей так удобно.

– Ее дом, ее правила, – улыбнулся Леха. – Когда они прилетают?

– Четвертого! Женька фанат парада на 9 мая, а теть Света фанат клумб и грядок. Так что они буквально на пять дней.

– Да уж… И охота им на пять дней всей семьей срываться?

– А что, дети уже выросли. У них в багажнике два маленьких чемодана было. И теткина сумка, – Татьяна пожала плечами. – Почему нет?

– Почисти лук, – Лешка протянул ей пакет, сам принялся нарезать крупными кусками мясо. – Я не спросил, здесь есть решетка или шампуры?

– Решетка есть. На мангале, – с любопытством поглядела Лехе через плечо. – А в чем мариновать будешь?

– В соевом соусе.

– Как у Андрюхи? А Тая сказала, он никому рецепт не раскрывает!

Леха хитро улыбнулся:

– Мы о-очень давно с ним дружим.

– Здорово, – Татьяна запрыгнула на столешницу рядом с Лехой. – Классный был шашлык!

Лешка улыбнулся, скосил взгляд на ее щиколотки.

– Как нога?

– Да нормально. Сейчас вот находилась – ноет немного. А так вообще все норм. Уже можно в бой.

Сполоснул руки, подхватил ее за бедра:

– Пошли на диван? Хоть вытянешься.

– Эй, – шутливо возмутилась, но он уже пересадил ее на подушки. – Я вполне могу сама ходить по дому.

Улыбнулся. Сел напротив нее на журнальный стол, стянул с ноги ортез.

– Я знаю, мне просто нравится тебя носить, – не опускал взгляда. Как отреагирует?

– Значит, тетка была права? – ногу не отдернула, напротив, вытянулась, хитро на него посмотрела.

– Она умудренная жизнью, опытная женщина, – все так же не отводил взгляд, гладил ее голеностоп, растирая с кожи следы от повязки, массируя икры. Татьяна аж зажмурилась от удовольствия.

– Безумно приятно, – проговорила срывающимся шепотом.

А Лешка посерьезнел. Долго смотрел на нее. Взгляд не отводит. Ноги не убирает. Можно. По крайней мере, попробовать. Встал перед диваном на колени, притянул ее к себе и поцеловал.

Наверное, она не ожидала. Понимала, к чему все идет, но вот именно сейчас не ждала. Напряглась, уперлась руками в его грудь, а он обхватил ее, прижал к себе, хватал губами ее губы и… Она обмякла. Сначала он почувствовал, что она не вырывается. Потом, что ее губы также ищут его, потом встретил кончик ее языка. Лешку всего трясло, накрывал ее сильнее, вжимался, вдыхал, пил ее и не мог напиться!

– Сумасшедший, – Татьяна увернулась, чуть оттолкнула его. – Дай хоть вздохнуть.

Лешка стоял перед ней на коленях, шумно дышал, сердце колотилось так, что, наверное, и она его слышала. Чуть отстранился, посмотрел ей в глаза:

– Я очень соскучился.

Она промолчала, но подвинулась к нему вплотную, обхватила его ногами и стянула с себя футболку.

Дальше все было как во сне. Они срывали одежду с себя, друг с друга. Он стискивал ее грудь, целовал, кусал плечи. Ее руки будто заново изучали его тело, ощупывая каждый изгиб, соски, грудь, кубики пресса, плечи. Она чувствовала его дрожь и наслаждалась этим. Он ее хочет! Он так сильно ее хочет! И старалась не думать о том, насколько сильно его хочет она.

Они уже были практически раздеты, Лешка замер на секунду, чуть отстранился, с досадой зажмурился:

– Тань, резинки нет.

– Неужели не готовился? – хохотнула она.

Он покачал головой. Почти не соврал.

– Пусть так, – что бы она там себе ни говорила, остановиться сейчас была не в состоянии. – Выйдешь?

Низ живота сладко заныл, разливаясь теплым напряжением по всему телу.

Она сейчас будет его. Доверяет. Хочет. Прошептал:

– Выйду, – и стянул с нее остатки одежды.

Диван едва выдерживал их страсть. Она вжималась в него, впивалась, пыталась слиться, раствориться. Царапала ему спину, кусала шею, выгибалась, стонала, кричала. А он стискивал ее в объятьях, ухватив за плечи, насаживал на себя, врывался в нее сильно, глубоко, навсегда. Не отпустил даже после конца. Тяжело дыша, лежал на ней, не разжимая рук, шептал на ухо:

– Таня, маленькая моя, Танюшка.

А она смеялась и вытирала слезы:

– Боже, что ты со мной делаешь? – спросила его еле слышно.