— Иди… — мужик резко выдохнул. — Своих не трогаем.

Такое правило действительно было среди всех работников конторы. Своих никто не трогал. Ни женщин, ни мужчин. А Митрич был из них же, только отставным.

— Ну, мы друг друга поняли, — кивнул Андрей.

— А ты думаешь, на нее смотреть не будут? Ты ее что, хочешь в паранджу и под замок? Да вон пацаны уже шеи свернули, — они проходили мимо качалки, и кое-кто действительно заинтересовался новой девчушкой с пушистым золотым хвостом и пружинящей походкой.

— Пусть смотрят, главное, чтобы тронуть не пробовали.

— Ну, — нервно хохотнул тренер, — как только узнают, что она твоя, так и передумают трогать.

Андрей приподнял бровь, кивнул:

— Значит, надо всем сообщить!

Митрич закатил глаза, покачал головой.

— Ирина, — он приоткрыл дверь в тренерский кабинет, — нам сюда.

***

Она совершенно зря боялась, что к ней придут неподготовленные женщины. Дамочки, растянутые на пилатесе и укрепившие спину на фитнесе, легко делали высокий мах прямой ногой, выгибались хорошим мостиком и без труда поднимали бедра мышцами спины. Носок вот никто не тянул, но Ира их достаточно быстро к этому приучила. Тянуть носок и двигаться плавно. Тех троих, кто двигаться плавно категорически отказывался, она уговорила на спецкурс по фанку.

Уже к марту большой зал стал тесноват. Танцующих было сильно больше десятка, и Ирина намекала Митричу, что ей бы задвоить занятия. Чтобы группы разделить.

Тот кряхтел, хмурился, но думал — Ирины танцы привлекли в зал новичков. Это первые пару недель ходили только те, у кого и так абонемент был. В феврале стали появляться совсем новые лица, которые шли именно на хореографию. Надо было перекраивать расписание зала. Он как раз поднялся посчитать танцующих и аж крякнул от удивления: сколько человек работало в зале, понять было решительно невозможно, потому что весь проход был занят столпившимися зрителями.

Звучала плавная мелодия: какая-то француженка пела что-то тоненьким голоском. Как бусинки в паутину ловца, в композицию были вплетены шум дождя, перезвон колокольчиков, пение птиц. Митрич растолкал зрителей: в дверях толпились в основном мужчины.

— У нас что тут, филиал качалки?

— Да ладно, Митрич, мы одним глазком!

— Красотки же ж!

— Красотки! — проворчал Митрич, нашел в толпе хитро улыбающегося Андрюху, фыркнул.

В зале он насчитал порядка шестнадцати женщин. Не считая Ирины. А она говорила, что оптимально человек семь. Тут уже две полных группы. Переполненных. Управляющий вздохнул.

Женщины на полу самозабвенно извивались в такт музыке. Приставной шаг, поворот вокруг оси, присели, под пение птиц выросли, в такт шуму дождя вскинули руки, раскрыли ладони. Они сейчас были не тетки. Каждая из них, даже самая неловкая, была цветком, качающимся пробивающим земную твердь навстречу жизни. Изгибались под тяжелыми каплями, падающими с неба, поворачивались, чтобы уловить лучи солнца, чуть не падали на пол от сильного ветра, склонялись, красиво выгнув грудь, снова вырастали. Феи, творящие волшебство, дети природы, сама жизнь.

Музыка внезапно оборвалась, Митрич вздрогнул, приходя в себя. Услышал звонкий голос Ирины:

— Правая ручка вверх, левая ручка вверх, похлопали!

От прохода тоже раздались бурные овации. Со свистом и улюлюканьем.

Довольные, раскрасневшиеся женщины оглянулись, кто гордо, кто смущенно. Поднялись с пола.

Мужчины переговаривались между собой. Рядом с Андрюхой стоял его одногруппник. Не из тех, кого звали в контору. Так, случайный в зале чувак:

— Фигасе красотка, — указал он взглядом на Ирину, о чем-то разговаривающую с женщинами. — Не знаешь, как зовут?

— А тебе зачем? — Андрей с сомнением посмотрел на парня.

— А ты как думаешь? — бодро хохотнул тот. — Подкатить хочу!

Андрей помолчал пару секунд, будто думая о чем-то.

— Зовут Ириной, — повернулся, посмотрел прямо на парня. — Попробуешь подкатить, колеса обломаю.

— Ты че?! — поразился тот.

В этот момент Ирина увидела Митрича, который ее подзывал. Плавно покачивая бедрами, подошла к нему.

— Да, Николай Дмитриевич?

— Пошли вниз, расписание пошерстим!

— Ой, можно я на три минутки в душ?

— Давай! В душ и ко мне, — Митрич повернулся к Андрею: — Ты пойдешь?

— А как же! — отозвался тот.

Ира перевела на него взгляд, широко улыбнулась, наморщив носик.

— Я про свой кабинет спрашиваю, а не про душ! — отпустил сальную шуточку Митрич.

— Я про твой кабинет и отвечаю. В душе я ее дома вымою. И не три минуты, — Ира округлила глаза, демонстративно резко развернулась.

Она уже почти смирилась и с тем, что она здесь неприкосновенна, и с тем, какими методами этого добивается Андрей. Это первый раз она удивилась, когда проходящий по коридору мужик нервно от нее шарахнулся. На второй раз она увидела, на кого они оглядываются, и все поняла.