— О боже, — она что-то шептала, извиваясь в его руках.

А он уже положил руки ей на бедра, нежно гладил, очень хотел втиснуться между ними.

— Нет, подожди, давай наоборот!

Иринка выскользнула из-под него и сама склонилась сверху.

Ух ты! Раньше она этого не любила. Хочет сейчас сама все контролировать? Ну что ж. Вперед, девочка.

Андрей лег на спину, взял ее за талию, помогая устраиваться на себе.

Плавно, очень медленно, она насадилась на его член, заставляя его стонать от вожделения. Задвигалась. Сначала чуть покачалась взад-вперед, будто примеряясь, потом привстала на коленках, опустилась сверху вниз, резко, еще раз. Ей нужно было быстрее, он чувствовал. Ира поднялась с колен, встала на стопу. Получилось, сидела на корточках. И двигалась. Двигалась сверху вниз с сумасшедшей скоростью. Руками упиралась в его грудь, а ее попа просто летала над его бедрами, с силой насаживаясь на его член. Это тоже был какой-то танец. Совершенно точно это был ее танец.

Ему дико нравилось, но от него сейчас ничего не зависело. Врывался в горячую, теплую, быструю Ирку и очень боялся кончить раньше нее. Уже не мог сдерживать стоны, стискивал зубы, рычал, пытался поймать ее бедра. Нет, бессмысленно, с силой уперся головой в подушку, выгнулся, схватил руками простыню. Вот-вот кончит! Она закричала, на секунду замерла, обрушилась на него еще сильнее, впилась ногтями в его грудь, сделав очень больно и спровоцировав оргазм. Подхватил ее бедра, сорвал с себя. Кончил.

Она села ему на живот, лицом упала на грудь. Оба тяжело дышали. Андрей дрожал. Это был какой-то дикий оргазм. Никогда не думал, что телу так важно, с кем…

Обнял ее, уткнулся носом в макушку:

— Ира, — тихо позвал.

Подняла на него довольные, блестящие от азарта глаза:

— Кажется, нам снова надо в душ?

— Угу, и постель менять!

Диван и подушки были совершенно мокрые. Они обнялись и рассмеялись.

***

В институт надо было к одиннадцати, но Андрей все же завел будильник. Когда ложишься в пять утра, оно, знаете ли, и к одиннадцати можно и проспать.

Ирина встала вместе с ним. Сварила кофе, приготовила бутерброды.

— Ты надолго? — спросила, пока он жевал.

— Не, — отпил большой глоток кофе. — Одна консультация и встреча с научруком. Часа в два вернусь.

— Ясно, — кивнула, о чем-то задумалась.

— А ты что будешь делать? — спросил ее в ответ.

— Не знаю, — пожала плечами, обвела глазами кухню. — Кухню генералить больше не буду точно!

Оба засмеялись.

— Не, раз в год можно, — Андрей заговорщически ей подмигнул. — Ну ладно, раз в полгода.

Иришка широко улыбнулась, опустила взгляд в чашку.

— Ир, — подумал, что сейчас самое время предложить, — а пошли вечером вместе в зал? Тебя там ждут. Половина из тех, кто ходил на танцы, заморозили абонемент. Митрич…

— Не, Андрюш, — прервала его на полуслове, — танцевать я больше не хочу.

— А что будешь делать? — совсем другим тоном спросил Андрей.

— Не знаю, — пожала плечами. — Наверное, домой поеду.

Резко опустил чашку на стол:

— В смысле домой?

— Ну, — пожала плечами, — к маме. Зачем мне здесь оставаться? Танцевать уже не буду. Зачем я тут живу?

У Андрея ком встал в горле. То есть, то, что происходит между ними, для нее не повод остаться?! Опустил глаза. Стало обидно и очень больно. Стиснул челюсти. А Ирина, которая не отрывала взгляда от своей чашки, монотонно продолжала:

— У меня мать всегда говорила, что эти танцы — дурь одна. Она продавщицей работает. Наверное, к себе сможет устроить.

— Если ты считаешь, что тебе так будет лучше… — еле выдавил из себя. Не выдержал, рывком встал из-за стола. — Извини, мне пора.

Ира только в этот момент подняла на него взгляд. Опешила, поняла, как он воспринял ее слова, кинулась за ним в коридор.

— Андрей!

— Малыш, мне правда пора, — быстро чмокнул ее в щеку, выбежал из квартиры.

Внутри все просто разрывалось на части! Как? Как она так может? Как ему это пережить? Что делать дальше? Понял, что уже запутался и совершенно ничего не понимает. Нащупал в кармане куртки смятую бумажку. Даша… Остановился у входа в метро. Вдохнул, выдохнул. Набрал ее номер.

— Даш, привет, — голос срывался, сил говорить не было. Если только орать.

— Привет! Ты как? — спросила, похоже, на бегу.

— Я… — запнулся, снова начал: — Я тут… — не мог говорить.

— Слушай, хорошо, что ты позвонил, — перебила его она. — Мне прям надо отвлечься. У меня тут такая клиентка сейчас была! Ненавижу таких! Но денег с нее поимею море! Здравствуйте, — видимо, кого-то встретила. — Я, наверное, тоже в какой-то степени проститутка! Прикинь! Тетка, вся такая упакованная. Вышла второй раз замуж. А у нее сын подросток, — было слышно, как она затянулась сигаретой. Видимо, вышла покурить. — Ну как подросток, двенадцать лет. И вот он ей выдает девиантку на фоне ревности: не учит уроки, дерется в школе, пытается сбежать из дома, огрызается и на нее, и на новоявленного отчима. Я ей намекаю — ревность! Уделите внимание сыну! Привет, ща приду! — опять кому-то в сторону. — А она как заведенная! Я вот и к психологу с ним, я ему лагерь английский купила, я его в платную школу перевела! То есть, она демонстрирует не участие в ребенке, а полный комплекс социально-одобряемого поведения. Вот дескать, какая я молодец, все, что могла, сделала! А ситуация только хуже! Я уже ей и эту психологическую игру, и вот эту, а она мальчишку начинает транквилизаторами поить и по психиатрам таскать.