Возможно, и теперь Уман намеренно отправил провинившегося подчиненного в лапы древнему пауку. Но вряд ли старика использовали в грязных играх: Нейла Даста в цитадели слишком уважали как некий реликт прошлых славных деньков, страшных и тяжелых, но все же славных. Наверное, более честных и понятных.

— Мы сразу выходили на улицы. Учились и патрулировали, вернее, учились, патрулируя, — продолжал он свой рассказ, грозивший затянуться на часы.

— Значит, у вас не было «эпидемии превращений», — оборвал довольно жестко Джоэл. — Так я могу выбрать меч?

— Конечно, — закусив край трубки, ответил оружейник, махнув рукой и поразительно легко вскочив с места, отчего его длинная жилистая фигура нависла над столом серой тенью. — Для тебя лучше подойдет что-то из старых. Оружейники сейчас, скажу по секрету, стали делать хуже. Сталь тоньше, серебра меньше, качество работы тоже какое-то дилетантское. Пойдет для новичков, но не для тебя. Впрочем, дело твое.

Он с неудовольствием обвел долгим взглядом ряды клинков, оценивая их, точно группу нашкодивших детей. Впрочем, он на всех так смотрел.

Джоэл придирчиво подошел к ряду клинков, неприятно ощущая между лопаток пытливый взгляд Нейла Даста. Старый охотник будто читал мысли, непостижимо видя лицо отвернувшегося собеседника. Джоэл хмурился и слегка небрежно морщился, глядя на клинки. Тянулись ряды изогнутых наподобие сабли или хопеша. Стояли ровным строем массивные двуручники. Джоэл, конечно, не считал себя слабаком, но одной рукой поднять тяжелый длинный клинок, как Уман, не рискнул бы. Вторая ему всегда требовалась для гранат или макового порошка.

Одноручные мечи, представленные в арсенале, просто не нравились. Часть и правда вышла явно из-под руки дилетантов или жулья Квартала Оружейников, такие любой сомн мог перекусить в один присест. Другая же — принадлежала погибшим охотникам. На некоторых сохранились характерные клейма с именами не только кузнецов, но и хозяев — дорогая заказная работа. Это оружие хранило горькую память. Джоэл тянулся к нему, проверял балансировку, оценивал качество стали, мастерство изготовления обоюдоострых клинков, но на душе скребла неискоренимая тоска, точно призраки охотников вставали из безымянных могил за стеной и заглядывали в лицо через фрагмент собственного отражения в отполированной поверхности.

— Что? Ничего не нравится? — заставил вздрогнуть голос Нейла Даста над самым ухом. Старик совершенно бесшумно приблизился. Его выдавал только запах табака.

— Все нравится. Но… — неуверенно протянул Джоэл.

— Но ты не чувствуешь связи с клинком, — закончил фразу старик, довольно ухмыляясь. — Как это было в первый раз. Да, Джо, я помню тебя мальчишкой. Этот наивный блеск в глазах. А сейчас… сейчас ты настоящий охотник.

— Что, блеск пропал? — беззлобно хмыкнул Джоэл.

— Нет. Стал другим. И опасности вокруг другие, тут ты прав, — ответил Нейл Даст, отражаясь в сером зеркале клинка.

— Бунты те же, — пожал плечами Джоэл.

— Но среди них — зверь, — тяжело выдохнул Нейл Даст, выпуская изо рта клубы дыма, как мифический дракон. — Подойди-ка сюда, Джо. Думаю, от этого клинка ты не откажешься.

Он подозвал к продолговатой витрине, напоминавшей стеклянный саркофаг. И на ней, как богатый покойник со сложенными руками, на бархатной пурпурной ткани лежал меч.

— Но это же ваш! — поперхнулся Джоэл, когда Нейл Даст мягко дотронулся до плеча и подвел вплотную, указывая на оружие. Ошибочная трактовка его движений и выражения лица не допускалась: он дарил величайшее сокровище каждого охотника — свой меч.

— Я не выхожу из арсенала уже лет двадцать пять. Мне почти век! — ответил Нейл Даст с затаенной печалью неизбежности. — Как думаешь, послужит мне еще этот меч? Мечи при должном уходе почти не стареют, в отличие от их хозяев.

Глаза его потухли, потерялись в сетке тяжелых морщин. Он как будто только теперь впервые осознал свой возраст. И на короткие мгновения устремился и в созерцание прожитых лет, и в раздумья о холоде грядущего вечного покоя.

— Но это слишком дорогой подарок… — совсем растерялся Джоэл. Нейл Даст свирепо осклабился, показывая желтоватые, но по-звериному крепкие зубы, среди ряда которых не хватало разве что двух-трех. Он порывисто развернул собеседника к себе и воскликнул с небывалой бессильной злобой:

— Джоэл! Считай, что это приказ Верховного Охотника. Да, я был Верховным еще до Умана и его предшественника, этого малодушного труса. Верховный Охотник — это пожизненное звание души. Вермело — мой город. И мне не нравится, что творится в моем городе. Поэтому бери!

Он проворно подскочил к «саркофагу» и открыл его, чудом не разнеся стеклянные стенки. Небольшой замок на крышке сломался, не выдержав нежданного напора. Через мгновение Джоэл уже сжимал в руке клинок Нейла Даста, великого охотника, легенды цитадели. Сам же старик даже не заметил тяжести, когда доставал оружие.