Шрифт:
– Ты свой вскоре подаришь близкому, убитому горем, человеку, а этот, мой подарок, возьми себе.
От такого откровенного пророчества по крепкой спине курсанта пробежали мурашки. "Но ведь у Саши, как и у меня, есть крестик. Тогда кому?.." - недоумевал он. И, принимая святыню, клятвенно произнес:
– Спасибо, отец Павел, я не забуду Ваших наставлений, Ваших слов.
Настоятель благословил Семена, а юноша заметил в уголках его глаз слезинки...
Прибыв в мореходную школу, Семен с нежностью вспоминал встречи с Олей. Радостным приехал со своей малой родины и Александр. Он был полон неугасающих надежд. Семен и его верный друг не могли допустить и крохотного предположения, что вскоре жизнь пойдет вовсе не так, как они планировали и представляли ее - безоблачной.
5
Смягчая холодное и сырое дыхание Балтики, пришла весна. С каждым днем все теплее и ярче светило солнце, растаял снег. Природа воспрянула, встречая самую прекрасную и цветущую пору. Семен и Александр старательно и жадно продолжали постигать азы морского дела: устройство, электрооборудование судов, основы судовождения, другие удивительные дисциплины. По-прежнему благосклонно протекала их личная жизнь. Но вот, как внезапная черная туча на светлом небосводе, душу Александра затмило известие: умерла бабушка - единственно родной человек. А после похорон он думал, что выпил полную чашу горя, не подозревая, насколько она глубока...
Через пять дней Александр вернулся из Белоруссии в мореходку. Подавляя скорбь предвкушением встречи с Соней, он поспешил к ней. Семен, выразив глубокое соболезнование другу, сел писать письмо Оле. А когда уже заклеивал конверт, то в кубрик тихо вошел Александр. Он молча сел на кровать и смотрел в окно мутными и даже какими-то мертвыми глазами. А на лицо его словно лег недавно растаявший снег. Губы и руки Александра дрожали. Семен прильнул к другу.
– Саша, в чем дело?..
– тихо поинтересовался он.
– Хотя давай-ка выйдем на улицу. Там поговорим.
Александр, как бездушный зомби, последовал за Семеном. Друзья преодолели метров пятьдесят по зеленевшей первой травой территории мореходки и остановились у старой невысокой березы. Александр наконец с трудом сказал:
– Соню изнасиловали... три дня назад. Мать сказала. Соня заперлась в комнате... Никого не хочет видеть...
Его глаза утонули в слезах горя и отчаяния. Семен до скрипа сжал кулаки.
– Кто они?..
– сквозь зубы спросил он, боясь, что сам закричит в истерике.
– Знаю только, что двое подонков - сыночки неких высоких начальников. Они признаны невиновными... Даже суда не будет... Но... но они от кары не уйдут...
– Саша, ты что задумал? Этого не надо. Лучше попытайся встретиться с Соней, поддержи ее, а то чего доброго... В таком состоянии. Давай лучше пройдемся к морю...
– Да будь проклято это море!
– посмотрев на запад, молвил искривленными от гнева губами Александр.
– Там, на берегу его, этого моря, все и случилось... Соня, когда я был в Белоруссии, видимо, прогуливалась по нашим местам, по следам нашего счастья. А теперь и следов не осталось. Теперь все позади... Они, грязные, к ней, к ней, чистой... У-у...
Александра залихорадило. Он ухватился, будто теряя равновесие на краю пропасти, за отвислую толстую ветку березы и оторвал ее, сам того не заметив.
– Саша, успокойся, ты же говорил, что мы моряки, мы все сможем преодолеть...
– Но как? Бабушки нет... А тут эти уроды с Соней...
– он приложил зажатый кулак к сердцу.
– Все здесь горит огнем. Будто нож воткнули... Ничего, ничего, - грозно молвил Александр, посмотрев в сторону города. А немного поразмыслив о чем-то, вдруг выдавил из себя: - Сема, я еще раз схожу, туда, к Соне.
– Может, я с тобой?
– Нет, ты лучше меня прикрой, если что...
– попросил Александр и быстро удалился.
Он снова переступил порог родной для него квартиры, где поселилось безутешное горе. Соня в свою комнату его не пустила, оградившись от всех и всего. Курсант, разделяя боль исстрадавшейся матери, спросил, где живут насильники. Та, стоя у окна, за которым начинал сеяться сумрак, указала дрожащей рукой на соседний двор и еле проговорила:
<