– Садись.

Она согнула колени и потянулась руками вниз позади себя, пока не нащупала основание узкого деревянного стула, увенчанного тонко набитой подушкой, и села.

– Хорошо, теперь послушай меня. Я скажу это только один раз.

Он стоял на коленях рядом с ней или сидел, она не могла понять точно, но был очень близко. Его голос был мягким, но в нем слышалась тревожность, что-то вроде повышенной нервозности. Это пугало ее. Она хотела, чтобы он был спокоен. Настолько, насколько это возможно.

– Ты слышала вчера здесь что-то, не так-ли?

Она почти сказала "нет". Но потом подумала, что лгать ему, наверное, неразумно, и кивнула.

– Я так и думал. На что это было похоже?

– Спор. Возможно, на ссору.

– Очень хорошо. Через некоторое время я покажу тебе кое-что, что, возможно, расстроит тебя. Но я хочу, чтобы ты знала, что произошло, прежде чем я покажу тебе это. Отсюда только что ушли двое мужчин. Эти двое были членами Организации. Моими друзьями. Они были с третьим человеком, Виктором, которого я тоже очень хорошо знаю. Знал. Но Виктор был предателем. По-другому и не скажешь. Он решил предать нас. И мы узнали, что он говорил с полицией. У нас там тоже есть свои люди. Он еще не сказал им ничего конкретного, ждал, пока они ему заплатят за информацию. Но мы знали, что он собирается заговорить. А он не знал, что мы знаем о его предательстве.

Итак, мы устроили ему ловушку. Они пришли сюда с ним сюда для якобы дружеского визита, выпить, поговорить, все как обычно. Затем мы рассказали Виктору о том, что нам известно. Он пытается все отрицать, но у нас есть все: даты, время и имена. Мы знаем, с кем из копов он разговаривал. Наконец он признался. Он очень испугался, очень раскаивался. Говорил, что он, должно быть, временно помешался. Однако искупить вину в этом случае можно было только кровью. Теперь я хочу показать тебе, чем чреват отказ от сотрудничества с нами. У меня такое чувство, что ты не совсем веришь нам насчет Организации, но, возможно, после того, как ты увидишь это, то задумаешься.

Он подошел к ней сзади.

И снял повязку с глаз.

– Виктор, - сказал он.

Свет бросился ей в глаза, как рой жалящих насекомых. На мгновение она практически ничего не видела, а потом поняла, что находится в гостиной. Увидела кресла, камин, телевизор, пыльный паркетный пол.

А в центре пола - фигуру человека. Низкорослого тщедушного парня, завернутого в плотные черные пластиковые пакеты и перевязанного бечевкой.

Она почувствовала, как скудное содержимое ее желудка поднимается.

– Вот что происходит, когда ты идешь против Организации, Сара. Ты умрешь. Так же быстро, как и он. Повернись и посмотри на меня.

Она повернулась, с опаской понимая, что он сводит к нулю все шансы, что ее когда-либо отпустят отсюда, позволяя ей увидеть его. Она увидела темноволосого, почти красивого мужчину среднего телосложения, стоящего в толстовке и старых джинсах. Стройный, волосы немного редеют, нос немного слишком острый, но глаза большие, темные и очень красивые - как они могут быть такими?– крепкий подбородок и полные, чувственные губы. Он пристально смотрел на нее. Не улыбаясь.

И у нее возникло странное чувство, что она откуда-то знает его, где-то видела его раньше. Что он не совсем незнакомец.

Но ничего не сказала.

Ей стало интересно, где находится женщина. Не окажется ли ее внешность тоже знакомой.

– Ты думаешь, что мы все еще обманываем тебя, не так ли? Что Виктор - это какой-то манекен или что-то в этом роде.

Он был прав. После первоначального шока это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Разум просто восстал. Она не могла сидеть в комнате с убитым мужчиной, лежащим на полу перед ней. Это было просто невозможно.

– Вставай. Подойди и потрогай его. Вот.

Он протянул руку и расстегнул на ней наручники. Ей пришло в голову, что это была самая большая свобода с того момента, как ее схватили.

Она могла бы побежать к двери.

Почему бы и нет?

Потому что дверь наверняка заперта, а даже если бы и не была заперта, он бы легко ее поймал. Вот почему.

Она стояла, уже с ужасом представляя, что ей предстоит увидеть. Если эта штука на полу была манекеном, зачем ему было так блефовать?

Сара подошла и опустилась на колени, и на мгновение замерла, пытаясь заставить себя прикоснуться к этому, но он стоял позади нее и смотрел, она чувствовала его взгляд, как суровый приказ, поэтому протянула руку и надавила на центр этой штуки, и почувствовала под целлофаном человеческое тело. Точно. Ни один манекен никогда не сравнится с настоящей человеческой плотью, а плоть под мешками была такой податливой. И это не мог быть живой человек, притворяющийся мертвым, потому что один из мешков был туго завязан на шее, и он никак не мог бы дышать внутри.