29 ноября поступила ответная нота финского правительства. Вот несколько выдержек из нее:

"В связи с якобы имевшим место нарушением границы финское правительство в срочном порядке произвело надлежащее расследование. Этим расследованием было установлено, что пушечные выстрелы, о которых упоминает ваше письмо, были произведены не с финляндской стороны. Напротив, из данных расследования вытекает, что упомянутые выстрелы были произведены 26 ноября между 15 часами 45 минутами и 16 часами 5 минутами по советскому времени с советской пограничной полосы, близ упомянутого вами селения Майнила".

Предлагалось также, чтобы советские пограничные комиссары совместно с финскими на месте, по воронкам и другим данным, убедились, что обстреляна именно их территория. Далее в ноте говорится о том, что Финляндия согласна на то, чтобы войска были отведены, но - с обеих сторон.

Интересное свидетельство по поводу начала войны есть в воспоминаниях Н. С. Хрущева. Он говорит, что в тот день его пригласил Сталин к себе на обед Когда он пришел, то за столом продолжался, видимо, ранее начатый разговор, и Хрущев из него понял, что уже сформировано правительство новой Финляндии, возглавил его Куусинен, и что наша Карело-Финская автономная республика объединится с ныне существующей Финляндией, и будет новая советская союзная республика.

Сталин во время обеда все ждал какого-то важного сообщения и даже сказал вдруг такую фразу. "Ну вот, сегодня будет начато дело". Как выяснилось позже, на границу с Финляндией был послан зам. Наркома обороны и начальник Главного артиллерийского управления Г И Кулик, который должен был произвести артиллерийский обстрел территории Финляндии. Предполагалось, что после этого обстрела Финляндия сразу же спасует и запросит пощады. Но после наших выстрелов финны тоже ответили артиллерийским огнем. По этому поводу Хрущев замечает: "Вот обычно так и бывает, говорят, что ты первый выстрелил, а противник говорит, нет, ты первый выстрелил, а на самом деле было вот так".

Однако все было не так просто, как об этом рассказывает Хрущев, он не знал многих подготовительных мероприятий, но это не значит, что их не было.

О том. что широкие боевые действия были подготовлены с нашей стороны заранее, свидетельствуют сегодня и документы, и сосредоточение войск, которые уже были готовы к активным боевым действиям.

В своих воспоминаниях маршал К А. Мерецков пишет: "В конце июня 1939 года меня вызвал И. В. Сталин. У него в кабинете я застал видного работника Коминтерна, известного деятеля ВКП(б) и мирового коммунистического движения О -В. Куусинена Меня детально ввели в курс общей политической обстановки и рассказали об опасениях, которые возникли у нашего руководства в связи с антисоветской линией финляндского правительства "

Далее К. А. Мерецков излагает известную концепцию о том, что Финляндия "легко может стать плацдармом антисоветских действий для каждой из двух главных буржуазных империалистических группировок - немецкой и англо франко американской" и тем самым может превратиться в "науськиваемого на нас застрельщика большой войны". В этой связи Мерецкову предлагалось подготовить докладную записку с "планом прикрытия границы от агрессии и контрудара по вооруженным силам Финляндии в случае военной провокации с их стороны".

Как видим, Сталин говорил Мерецкову лишь о возможном нападении финской стороны, умалчивая о том, что нападение маленькой Финляндии на такого гиганта, как Советский Союз, маловероятно, и явно скрывая, что он сам намеревается первым нанести удар. Видимо, поэтому он, предлагая Мерецкову составить докладную записку о прикрытии границы от агрессора и о контрударе как противодействии возможному нападению, при этом все-таки приказал готовить войска к боевым действиям - скрытно, не вызывая никаких подозрений у окружающих.

Далее Мерецков пишет:

"Во второй половине июля я был снова вызван в Москву. Мой доклад слушали И В Сталин и К Е. Ворошилов. Предложенный план прикрытия границы и контрудара по Финляндии в случае ее нападения на СССР одобрили, посоветовав контрудар осуществить в максимально сжатые сроки. Когда я стал говорить, что несколько недель на операцию такого масштаба не хватит, мне заметили, что я исхожу из возможностей ЛВО (8), а надо учитывать силы Советского Союза в целом. Я попытался сделать еще одно возражение, связав его с возможностью участия в антисоветской провокации вместе с Финляндией и других стран. Мне ответили, что об этом думаю не я один, и предупредили, что в начале осени я опять буду докладывать о том, как осуществляется план оборонительных мероприятий".

В своих воспоминаниях Мерецков указывает на то, что "имелись как будто бы и другие варианты контрудара Каждый из них Сталин не выносил на общее обсуждение в Главном Военном совете, а рассматривал отдельно, с определенной группой лиц, почти всякий раз иных". Одним из таких вариантов был уже упоминавшийся план Шапошникова. "Борис Михайлович.- подтверждает Мерецков,считал контрудар по Финляндии непростым делом и полагал, что он потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны даже в случае, если крупные империалистические державы не войдут прямо в столкновение"