Воробьев улыбнулся и открыл рот, но не успел ничего сказать. Влад с размаху ударил его в челюсть, потом еще раз и еще. Хруст костной ткани и брызги крови наполнили комнату.

Только тогда я очнулась и просто сползла по стене вниз словно безжизненное тело. Мне было так плохо и страшно, что я свернулась калачиком прямо на грязном, холодном полу. Слезы медленно стекали из глаз и еще больше размазывали мой макияж. В ушах звучал сплошной шум, ни одного отдельного слова или звука, сплошной белый шум…Я словно во сне наблюдала за тем, как два незнакомых парня оттаскивают Влада от Антона, уже лежащего на полу. Лицо Воробьева было больше похоже на отбивную, чем на прежнюю смазливую мордашку. Парни едва сумели их разнять, точнее оттащить Соколова. Он разошелся не на шутку и врезал пару раз еще и своему другу, пока тот пытался его успокоить. Антон корчился на полу и пытался вытереть кровь с глаз, чтобы хоть что-то видеть.

– Влад, брат, хорош, мы с ним сами дальше разберемся, - они все еще вдвоем держали разъяренного Соколова. Это им давалось с большим трудом.

Влад несколько раз громко втянул носом воздух, затем кивнул и его отпустили. Он потер лицо руками и только потом посмотрел на меня. Я смотрела с пола в ответ. Силуэт парня постепенно становился размытым от слез, что уже застилали мне глаза. Однако я навсегда запомню ту боль, что отразилась на его лице, когда он смотрел на меня. Его глаза покраснели, он выругался и снова потер глаза.

Кафель на полу был очень холодным и меня начинало потряхивать. Стресс от пережитого также неблагоприятно отразился на моем состоянии. Зубы стучали друг об друга, а руки и ноги дрожали. Мелкий озноб пробивал меня от макушки до пяток. Однако я была не в состоянии подняться или хотя бы прикрыться. Моя грудь по-прежнему красовалась снаружи, ничем не прикрытая.

Соколов снова взглянул на Антона, а потом бросился ко мне. От его тела исходил приятный жар, что словно одеяло укутал мое тело. Горячие и сильные руки Влада очень аккуратно, словно хрустальную вазу, пытались поднять меня. Это было не просто. Я будто закоченела и совершенно не могла двигаться. Состояние можно сравнить с инсультом, когда сводит мышцы тела и ты не можешь с этим ничего поделать.

Владу потребовалось немало усилий, чтобы поднять меня и усадить к себе на колени. Он прислонился спиной к стене и согнул колени. Меня усадил на себя сверху, накрыл чьей-то курткой и крепко-крепко обнял. В отличии от тисков Воробьева эти ощущение сжатости в чужих руках было приятным. Оно дарило мне чувство безопасности и теплоты.

Боковым зрением я видела, как за дверью толпились люди. Парни, пришедшие с Соколовым быстро закрыли ее, чтобы все происходящее осталось скрытым от посторонних глаз.

Последнее, что я помню из того вечера, это то как Влад поднимает меня на руки и куда-то несет. В его объятиях было спокойно и безопасно. Несмотря на нашу вечную ругань, я доверяла ему.

Сознание вернулось на несколько секунд, когда меня положили на что-то мягкое. Потом тело и разум снова погрузились в темноту.

По ощущениям прошло несколько минут прежде, чем я проснулась. Однако затекшее и ноющее тело говорило о том, что мой сон длился несколько часов.

Обведя глазами комнату, я сделала вывод, что примерно понимаю свое местоположение. У Влада на пороге я уже бывала пару раз, когда мы с Настей приходили что-нибудь одолжить. Одна прийти я не решалась, поэтому всегда тащила соседку с собой. Она, как правило, проходила внутрь, а я мялась на пороге. Для меня самой было необъяснимо, почему я не могу заставить себя пройти внутрь…

Я лежала на кровати Соколова. На мне чудесным образом оказалась его рубашка, в которой он был в клубе. Так что все неприличное и оголенное, к счастью, было прикрыто. Мои ботинки аккуратно стояли у кровати.

Влад сидел на кровати у моих ног и неподвижно смотрел в стену. Мои ноги были удобно расположены на его коленях. Он очень аккуратно расположил свои руки рядом с ними, чтобы ни в коем случае случайно коснуться. Мое пробуждение оставалось незамеченным, поэтому я могла незаметно рассматривать парня. Его угрюмое и напряженное лицо, помятое от явно бессонной ночи, выглядело по-прежнему сногшибательно. Ему, видимо, вообще шло все… и улыбка, и гнев, и усталость. Он оставался смазливым всегда.

Долго лежать в одной позе становилось невыносимо. Плечо до сих пор ныло, после того, как Антон заломил мне руки слишком сильно. Да и во всем теле в целом ощущалась боль и жжение на коже.

– Почему я здесь? – только произнеся вслух, я поняла всю абсурдность моего вопроса.

– Потому, что я тебя принес сюда, - Влад ответил абсолютно спокойно.

– Мог бы меня и в мою комнату отнести!

– Ты когда- нибудь прекращаешь ворчать? – Влад закатил глаза и откинулся спиной на стену.

Эта фраза немного поубавила мой пыл. Я осеклась. Соколов спас меня сегодня, а я опять ворчу. Но ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, как только видела его, хотелось непременно отпустить какую-нибудь колкость в его адрес. Я заводилась и настраивалась на скандал в ту же секунду, как видела его.