Пожала плечами, снова спускаясь в столовую, и сняла омлет с плиты. Буду завтракать одна, и куда она ушла в такую рань? Обычно ее не вытащить из дома до полудня. Положила омлет на тарелку и понесла ее к столу, когда посуда внезапно выскользнула у меня из рук. Словно кто-то толкнул, а тарелка со всем содержимым упала на паркетный пол, разлетаясь на куски фарфора и горячего омлета.

— Блин! — возмутилась я, чуть не топнув ногой в мягкой тапочке и присела, подхватив с плиты полотенце. Стараясь не пораниться начала собирать осколки, как зазвонил телефон. Достала его со столешницы и приложила к уху, прижимая плечом.

— Рита, Рита! — кричала мама, стараясь перекрыть своим голосом гул машин.

— Мама, ты что кричишь? — ответила ей, сгребая в кучу все, что осталось от моего завтрака.

— Ты представляешь, он меня послал, точнее, сказал, чтобы я шла куда-нибудь еще, — возмущалась мама, — Черт, ничего не слышно, — тут же выругалась она, и послышался резкий сигнал машины.

— Кто послал? — спросила я, пытаясь расслышать ее голос.

— Артем, кто, твой муж. Я пришла к нему и встала на колени, а он рассмеялся и сказал, чтобы я шла работать. Представляешь? — вдруг четко сказала мама.

— Ну, зачем ты пошла к нему, — взвыла я.

— Потому что он не должен так себя вести, просто не должен, — возмутилась мама, — Да куда ты прешь?! — вдруг закричала она и послышался снова сигнал машины.

— Мама, ты где? — встревожилась я.

— Не знаю, иду. Тут кругом машины мчаться, как бешеные. Добрые люди у Делового центра сказали, что около метро есть такси. Еще бы найти его, это метро.

— А почему не вызвала такси сразу?

— А что так можно было?

— Ох, мама, придешь, я тебе приложение скачаю.

— Ладно, и еще Рита, я все сделаю ради тебя, чтобы ты была счастлива, все, — сказала громко мама, и тут послышался странный грохот, визг тормозов и связь оборвалась на короткие гудки.

— Мама? — удивленно посмотрела я на трубку, которая все еще пищала в моих руках, а затем наступила тишина, — Мама?! — чувствую, что у меня сейчас остановится сердце. Схватила телефон и стала набирать маму, но «Абонент временно недоступен»

— Мама!!!!
– заорала на весь дом, срывая голос и раздирая себе губы, — Мама!

Не знаю, как я прожила следующие дни. Они просто выпали из моей памяти и, наверное, только это спасло меня от сумасшествия. Я помню, что выбежала из дома в тапочках и пижаме, что-то кричала единственному оставшемуся охраннику. Потом мы ехали на бывшую папину работу. Не доезжая до Делового центра, встали в пробку, впереди была авария. Я словно чувствовала, что мама там и мне нужно бежать туда. Чуть ли не на ходу выпрыгнула из машины и понеслась по МКАДу, не обращая внимания на сигналы машин, что проносились мимо.

Я ее нашла, почти сразу. Мама лежала на асфальте, ноги неестественно вывернуты. Первое, что заметила это одну туфельку на ее ноге, любимые лабутены из бежевой кожи. Подлетела к ней, схватила на руки, начала трясти, что-то завывая. Мамина голова болталась из стороны в сторону. В уголках рта запеклась кровь, а волосы словно превратились у виска в одну грязную массу.

— Да она выскочила на дорогу! — что-то кричал водитель большой фуры, — Я даже среагировать не успел. Пьяная что ли, шла, даже не смотрела куда.

Я прижимала маму крепко к себе, рыдая и захлебываясь слезами, пока не наступил провал в сознании, причем полный.

Дни слились в один, превращаясь в сплошной день. Я не замечала, что наступила ночь или в окно светило утреннее солнце. Не замечала ничего. Лишь один раз до меня долетели обрывки каких-то разговоров:

— Мы не можем больше держать ее на лекарствах, в ее положении это категорически запрещено! — голоса шли из коридора. Дверь в мою спальню была открыта.

— Какое положение? — голос Сергея Валентиновича или мне показалось?

Дальше снова пустота, ни одной мысли в голове, ничего.

В день похорон, что-то начала чувствовать, когда в комнату вошла незнакомая женщина и предложила мне на выбор одно из двух черных нарядов.

— Уже? — зачем-то спросила я, и она кивнула, прикрыв ладонью рот и едва сдерживая рыдания.

Я спокойно встала и прошла в ванную, задержав короткий взгляд на зеркале, и тут же отпрянула от него. Страшная, щеки ввалились, вокруг глаз черные тени, скулы выделялись на бледном лице. Волосы спутались и лежали одной нечесаной копной. Взяла с полки ножницы и, оттягивая светло-каштановую прядь, срезала ее почти у самой головы. Смотрела, как в раковину падают мои некогда густые и красивые волосы, пока не срезала все, превратив себя в еще более уродское создание.