Стука копыт по-прежнему не было слышно. Я встал в полный рост, повёл головой из стороны в сторону, определяя направление. Потом поставил велосипед на колёса и зашагал на голос.

Свет не включал. В ту минуту я действительно верил в рациональное объяснение, но не до такой степени, чтобы фарой отсвечивать.

Долго идти не пришлось. Плач, похожий на скулёж щенка, становился всё ближе. Боже, что я буду делать, если ребёнок ранен?

Голос затих на полувздохе, когда я приблизился вплотную. Я включил фару.

– А-ай!

Тонкая рука закрыла лицо. Я успел рассмотреть большие глаза, спутанную гриву светлых волос, какую-то неопределённую хламиду. Передо мной сидела, поджав ноги, заплаканная девочка лет семи. В её лице мне померещилось что-то неправильное. Что-то такое, чего никак не должно было быть. Но я не стал присматриваться, чтобы не пугать её, и поспешно выключил свет.

– Эй, не бойся! Я тебе помогу. Что у тебя случилось?

Ответа не было. В навалившемся мраке я готов был усомниться, не привиделось ли мне дитя, но тут послышался новый всхлип.

– Я иду к тебе. Ты же не боишься меня, да?

В неверном свете звёзд едва виднелись очертания детской фигуры. Мне показалось, что девочка отрицательно покачала головой. Я сел на колени перед ней.

– Как тебя зовут? Меня – дядя Гоша. Как ты здесь оказалась?

Никакой реакции. Наверное, она настолько напугана, что не воспринимает меня.

– Ты из деревни? Заблудилась? Послушай, у меня тут шоколадка есть. Хочешь? Батончик. Вот, сейчас разверну… – Я зашуршал обёрткой. – Я уже съел один такой, второй не хочу. Бери…

Не знаю, что бы я делал, если бы она проигнорировала подношение. Однако после нескольких томительных секунд ожидания тёплые детские пальцы коснулись моей руки. Она поднесла батончик к лицу, понюхала и принялась есть, издав какой-то новый звук, который я расшифровал как удовлетворение.

– Вот, тут есть вода, если захочешь запить. Лично я не могу не запить шоколад.

Вода её не заинтересовала.

– У тебя что-нибудь болит? – продолжал я осторожные расспросы. – Ты одна, или рядом должен быть кого-то ещё?

Единственным ответом был новый всхлип. Бесполезно. Ребёнок не в себе. Я встал.

– Что ж, доедай, я помогу тебе вернуться домой. Так, куда подевался огонёк? Наверное, что-то его заслоняет… – негромко рассуждал я вслух. – Ладно, всё равно по полю идти не получится. Надо выбираться на шоссе.

Если девочка и слышала меня, то была слишком занята, чтобы отреагировать: тщательно облизывала обёртку и пальцы. Я открыл бутылку с водой и протянул ей. Она и не посмотрела на меня, но потом я качнул бутылку, чтобы булькнула вода, и девочка тотчас выхватила её у меня из рук.

Через шесть секунд я остался без запаса воды. Девочка бросила пустую бутыль и обёртку на землю.

– Эй, кто тебя учил мусорить? – возмутился я и подобрал то и другое. – У меня тут специальный пакет к велосипеду приторочен. Никогда не бросай мусор где попало, слышишь? В любой жизненной ситуации нужно поступать правильно, иначе нашей планете конец. Ну что, поела, отдохнула? Тогда пошли.

Звёзды показали мне направление. Я поднял велосипед и зашагал в сторону трассы. Девочка заковыляла за мной, как-то неловко переваливаясь с ноги на ногу.

– Тебе больно?

Кажется, она надула губы и отвернулась. Что же с ней такое? Всё ещё напугана? А может, умственно отсталая?

Я подвёл к ней велосипед, придерживая его бедром, взял девочку за подмышки и поднял в седло.

– Держись…

Она судорожно вцепилась пальцами в седло и обхватила стойку ногами, стукнув по ней подошвами. К рулю даже не потянулась. Господи, кажется, и впрямь умственно отсталая.

Чтобы выбраться на трассу, мне понадобилось не больше пяти минут. Сдерживая дрожь, я осмотрелся.

Было тихо. Тьма ещё не верила, что ей скоро придётся отступить, давила со всех сторон. Но копыта не стучали. Деревенский огонёк вновь появился в поле зрения, и, кажется, стал-таки ближе.

– С виду всё в порядке, – сообщил я своей молчаливой спутнице. – Теперь дойдём до деревни…

Внезапно она издала громкий протяжный вопль, от которого у меня сердце чуть не оборвалось, и соскочила с велосипеда. Всякая хромота у неё прошла, она резво побежала в другую сторону.

Я прирос к месту. Её шаги звучали почти в точности, как напугавшие меня копыта.