Между мной и Громовым метра три. Я отчётливо вижу его профиль, но не могу поверить собственным глазам. А ведь это действительно он. Илья. Мужчина, изменивший не только мою карьеру, но и мою жизнь. При том, что я знала его не так уж и долго.

Он будто чувствует мой взгляд. Будто в замедленном кино явижу, как он поворачивается в мою сторону и...

...и мы встречаемся взглядами.

Его взгляд будто вспыхивает на мгновение. Красивые тёмные брови чуть-чуть, едва заметно устремляют вверх. Судя по всему, его реакция на меня схожа с моей реакцией на него. Потому что он, уже протянувший руку к бокалу, замирает.

Пару секунд мы просто смотрим друг другу в глаза.

У меня нет никаких слов.

Я вообще не знаю, как реагировать. Как себя сейчас, когда он очевидно заметил меня, вести.

Просто не знаю. Я совершенно точно не была к такому готова.

Я вообще уже давно не думала о том, что мы встретимся вновь. Что это вообще реально.

Но он - вот он. Прямо передо мной.

Худой, небритый, с тёмными пятнами под глазами и чуть впалыми щеками. С потухшим взглядом, ссутулившийся, потерянный. Но всё равно - очень красивый, стильный и мужественный.

– Алина...
– читаю я по его губам, не слыша его голоса.

Сглатываю. Едва дышу. Меня трясёт. Мелко-мелко трясёт. И слабость такая, что вот-вот ноги подогнутся.

Он оставляет бокал на стойке, медленно встаёт, но остаётся стоять там же, рядом со стулом. Теперь там, где он стоит - свободных стульев два.

Он смотрит мне в глаза. Как-то затравленно, что ли. Растерянно.

Я впервые вижу его таким.

Вижу, что он направляется ко мне. Чувствую нарастающую панику. Но даже пошевелиться не могу.

– Привет, - подойдя и встав напротив, тихо говорит он.

– Привет, - едва слышно отвечаю я.

– Как ты?

Нервно пожимаю плечами. Снова сглатываю. Меня просто трясёт.

– Составишь компанию?

– Компанию?
– едва дыша, переспрашиваю я.

– Да.

Снова пожимаю плечами. Даже не пожимаю, дёргаю как-то ими. Мелко, трусливо, нервно.

Я от его глаз оторваться не могу...

Он кивает на свободные стулья.

Я тихонько киваю просто. Мы подходим к этим стульям и садимся рядом.

Впечатление, будто я заморожена. А он - яркое, горячее пламя, которое может меня не только согреть, но и обжечь.

– Ты выглядишь просто прекрасно.

У меня губы дрожат.

– Спасибо...
– шепчу я в ответ.

– Так как ты?

– Нормально... А ты?

Он грустно усмехается.

– Порядок. Хотя нет, вру. Я - хуёво.

– Почему?

– Потому что...
– он на мгновение смотрит в сторону.
– Потому что.

– Ты похудел...

– Да, знаю. Килограмм на двадцать.

– Ты здоров?

– Да, всё нормально. Просто стал меньше есть.

– Почему?

– Да это не разом. Как-то в целом. Постепенно так получилось. Ладно, хрен с ним, со мной. Расскажи, как ты. Безумно скучал, если честно.

От этих слов я едва не взрываюсь изнутри. Веки с бешеной скоростью наполняются слезами и я изо-всех сил стараюсь удержать эти слёзы. Давлюсь комком в горле.

Вокруг шумит танцевальная музыка. Долбит бит. Все танцуют, развлекаются, отдыхают. Пьют что-то, говорят о чём-то. А у меня слеза скатывается по щеке. И сразу следом - другая.

– Не плачь, - тихо, нежно говорит Илья.

Он легонько, кончиками пальцев вытирает мои слёзы. А я - даже не шевелюсь.

– Я чуть не умерла без тебя...
– шепчу я.
– Ты - подлец.

Он молчит. Вижу, как подпрыгивает его кадык.

– Ты - негодяй, - трясущимися губами шепчу я.
– Ты - бросил меня. Ты ушёл.

Он смотрит вниз, затем мне в глаза.

– Я не негодяй. И не бросил. А оторвал.

– Негодяй...
– роняя слёзы, настаиваю я.
– Негодяй. Гад. Гад ты, Громов. Сволочь ты, понял?

У меня голос дрожит так, что я едва говорю.

– Алинка, - вздохнув, говорит он.
– Если бы ты знала, что произошло после того, как я тебя потерял, ты бы так не злилась на меня.

– Да я тебя... ненавижу просто...

– Не ненавидишь, - качает головой он.
– Я же не слепой.

– Ненавижу...
– трясущимися губами шепчу я.

Его глаза влажные. Вижу, что ему больно. Но мне его не жалко. Я на него так зла, что у меня даже слов нет.

– Ты меня не потерял, не ври. Я изо всех сил старалась тебя остановить... Изо всех сил, Громов... Ты ушёл. Понимаешь? Ушёл. Ты знаешь, что я тебе писала? Я тебе писала, Громов. Писала и удаляла письма. Писала в телефоне и на бумаге. Я ходила к психотерапевту, чтобы вернуться к нормальной жизни. Я едва живая, Громов. Ты вообще понимаешь, что ты наделал?