Вблизи человечек выглядел как нечто среднее между знаменитыми брауни, пикси… и котом. Его личико с длинными ушами, огромными желтыми глазами и вдавленным курносым носишком, больше всего походило на мордочку сердитого персидского кота. Забавный малыш, весь поросший рыжей гладкой шерсткой был одет в костюмчик, сшитый из листьев, а между ушей у него красовался преогромнейший колпак, который всё время норовил свалиться ему на глаза и тем доставлял своему хозяину массу хлопот.

Стараясь удержаться от смеха, ведьмочка присела на корточки и принялась чинить игрушечный заборчик, пострадавший из-за её невнимательности. Сердито пища, человечек снова замахал ручками, говоря жестами, чтобы она убиралась. Насобирав веточек, пригодных для починки, она положила их рядом с домиком и, выпрямившись, прижала руку к сердцу и поклонилась. Человечек сменил гнев на милость и тоже изволил ей поклониться, а затем увидел полёвку и его глаза загорелись. Крадучись он двинулся к добыче, позабыв о только что приключившемся инциденте. Пожелав мохнатому малышу удачи в охоте, ведьмочка попятилась прочь. Пройдя несколько шагов, она снова перешла на бег, но теперь внимательно глядела под ноги, боясь наступить на волшебную мелочь.

Вскоре за ведьмочкой увязались крошечные феи и затеяли свои игры в пятнашки, со смехом хороводясь вокруг её головы. Памятуя, об их прежних фокусах она прибавила скорости, но не тут-то было. Несмотря на крохотные размеры феечки не отставали и по-прежнему держались с ней наравне. Вскоре им надоели игры, и они принялись вплетать в волосы ведьмочки цветы, причем гроздья белых колокольчиков на бегу серебряно звенели как будто они настоящие. Покосившись на развевающиеся пряди, она засмеялась, решив, что со стороны её шевелюра теперь напоминает лохматое солнышко с торчащими во все стороны лучами.

Феечки вели себя миролюбиво, но ведьмочка всё равно обрадовалась, когда к вечеру они оставили её в покое. Выбрав место в небольшой излучине реки, она развела небольшой костёр и принялась терпеливо дожидаться сирену. Та не заставила себя долго ждать. Гибким движением она вынырнула на поверхность и, выбравшись на сушу, протянула ведьмочке форель приличного размера.

— Сможешь приготовить?

— Конечно, я же не белоручка.

Вскоре выпотрошенная рыба под их голодными взглядами, истекая соком, жарилась на костре. Сирена покосилась на прическу Аталисы.

— Это что за шухер у тебя на голове?

— Феечки постарались, — ответила она.

Сирена фыркнула и немедленно принялась выпутывать из её волос цветы, сказав, что от мелких поганок можно всего ожидать и потому лучше не рисковать и избавиться от всех их штучек, какими бы безобидными на первый взгляд они не выглядели. За подготовкой к ночёвке время пролетело незаметно, а тут и ужин подоспел. Поделившись по справедливости, ведьмочка протянула сирене её порцию на огромном листе, заменяющем тарелку, и та немедленно вгрызлась острыми зубами в нежное сочное мясо. Когда трапеза подошла к концу, они довольно улыбнулись друг другу.

— Вкусно, но мало.

— Ладно, в следующий раз я прихвачу сразу несколько рыбин. Я же не знала, что ты такая обжора.

— Я не обжора, а девушка со здоровым аппетитом, — возразила ведьмочка. — Кстати, почему ты такая голодная? Разве русалки не едят сырую рыбу? Вряд ли в морских глубинах вы разводите костры.

— Могу, но не хочу. Я привыкла к земной пище во время жизни с Вотерей ар-риа-Ньёрдом.

— Это титул Вотара?

— Да, — коротко ответила сирена.

— Почему он питается земной пищей, если он морской король?

— Потому, что у некоторых дырявая голова. Господин тебе говорил, что он бог плодородия, которому подвластны стихии воды и огня.

— Точно! — восторженно воскликнула ведьмочка, захлопав в ладоши. — Это здорово! Как-то я всё время забываю, что Вотар необычный водяной.

Сирена сердито сверкнула глазами.

— Не ты одна, — и помолчав, тихо добавила. — Но лишь одна ты можешь вернуть его роду былое величие Ньёрдов. Не подведи, Аталиса, сделай всё, чтобы сберечь малыша. Помни, если с ним что-нибудь случится, я отыщу тебя и лично утоплю, где бы ты ни скрывалась.

— Мольпа!.. Ну, что за угрозы? — ведьмочка бросила укоризненный взгляд на сирену.

— Что Мольпа? — сердито отозвалась она и приказала: — Хватит болтать, давай-ка спи. А то носишься целый день как лошадь, а ты, между прочим, беременна и должна вести себя осторожней.

Подавая пример, сирена первой опустилась на один из приготовленных ведьмочкой лежаков. Та плюхнулась рядышком и, подложив руки под голову, мечтательно поглядела в темнеющее небо, а затем повернулась к сирене, явно не собираясь выполнять её указание относительно сна.

— Кстати, я так и не успела расспросить Вотара, что за напасть приключилась с его сыном Альфеем.

— Если интересно, могу и я рассказать…

— Не утруждайтесь, госпожа риа-Морисо, я могу это сделать сам, — вдруг перебил сирену мягкий мужской голос и ведьмочка, вздрогнув от неожиданности, во все глаза уставилась на речного бога, отца её будущего ребёнка. Он был прекрасен.

Откинув тёмно-зелёную гриву волос, Альфей обезоруживающе улыбнулся насторожившимся женщинам.

— Не бойтесь, я не причиню вам зла. Моё безумие возвращается только с первыми лучами солнца. Можно с вами посидеть?