Спокойно просматривая запись, я понял, что у него незанятый канал отношений. «Я могу и постоять за что-то… Просто… что-то… пошло не так…» подразумевает, что с ним что-то произошло в отношениях, которых он не создавал. Проблемы отношений случаются с ним, поэтому мы говорим, что этот канал не занят.

Должно быть, в этом канале у него край (см. Глоссарий), поскольку он формулирует то, что считает невозможным: «То, о чём говорят… это не получается». Когда появляется край, единственный способ справиться с ним — прямо проверить его, сказав (независимо от того, знаете ли вы, о чём речь): «Конечно, получится». Локализация канала, в котором находится край клиента — важная задача, поскольку именно здесь происходит его психологическое развитие.

Я игнорирую содержание того, что пытался сказать Сэм, поскольку понять его очень трудно, и реагирую лишь на общее беспокойство Сэма.

Арни: Как мило, что вы пришли поговорить, Сэм. В каком вы сейчас состоянии — нервном?

Сэм, находясь в возбуждённом состоянии, не отреагировал на мой прямой вопрос или не сумел понять значение слова «состояние», полагая, что я имею в виду «место».

Сэм: В этом доме не моё место. Это место, где… где человек работает, живёт и ест. Это не моё место. Это работный дом.

Я всё ещё пытался установить с ним контакт и поэтому переключился со своей темы на его тему, то есть его «дом».

Арни: Разве там не хорошо?

Сэм: Нет, там есть агрессивные и противные люди, и наркоманы тоже.

СТРУКТУРА ПРОЦЕССА

В конце концов, эта тайна начала проясняться. Первичный процесс Сэма — быть беспечным, приятным парнем, который знает толк в чувствах и выражает себя кинестетически. Он утверждает, что хочет до конца разобраться в вещах, но испытывает в этом затруднение. Он одевается как весьма общительный человек.

Его вторичный процесс состоит из агрессивных, противных и невоспитанных людей из приюта, откуда он сбежал. Его собственная агрессия для меня очевидна; я вижу, как он сидит в позе ковбоя, положив правую ладонь на бедро. Чем конкретно вызван это приступ гнева?

Арни: Почему вы там живёте?

Сэм (отрицательно качая головой): Там есть люди, которые делали ужасные вещи… приехали из других мест… (Сменив тему)… за столом я не мог больше этого выносить, такие мерзкие придурки… Они ведут себя и едят ужасно, бросают еду на пол. Я несколько раз выходил из-за стола… и мне пришлось уйти.

Арни: Как они едят?

Сэм: Бросают еду на пол, не аппетитно… понимаете? Или бросают еду… ужасно.

Поскольку я не мог понять рассказа Сэма, то не концентрировался на содержании сказанного им. Я не думал об этих противных парнях как о части мира, с которой ему надо научиться ладить, или как о части его процесса, его собственной агрессии или небрежности.

Арни: Зачем вы там живёте?

Сэм: Мне сказали, что это для меня лучшее место… ах… о-о… я был вынужден уйти.

Арни: Но почему вас туда послали, разве вы крали? Вы кого-то ударили? Я не стал бы там жить, даже если бы меня заставляли.

Сэм (прерывая меня, назидательным и негодующим тоном): Прежде чем ударить, я всегда разговариваю с людьми!

АНАЛИЗИРУЯ СОБСТВЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Расшифровывая интервью, я замечаю, что смущён тем, что говорит Сэм. В результате я пропускаю проблему отношений, то есть с кем же он дерётся? Я в поисках обретения основы игнорирую очевидную информацию и затем делаю нечто, вероятно, весьма типичное для людей, окружающих Сэма. Я разговариваю о нём с присутствующими, словно его здесь нет или он не в состоянии принять участие в нашем разговоре.

Сэм воспринимает это пассивно, не понимая, что с ним обращаются так, словно он отсутствует. Для него, как и для любого другого, очень унизительно и обидно, что его постоянно игнорируют. Хотя он не относит это к нашему теперешнему взаимодействию, но позже в разговоре он рассказывает мне, как ужасно было быть младшим, да к тому же умственно неполноценным из восьми детей, быть не в состоянии выучиться нормальной профессии и чувствовать, что тобой всегда пренебрегают.

ГИПЕРАКТИВНОСТЬ УМСТВЕННО ОТСТАЛЫХ

Гиперактивность маленьких детей и их агрессивность в дальнейшей жизни объясняются отчасти тем, что их игнорируют и ими пренебрегают. Повышенная гиперактивность таит в себе гнев и унижение. Хотя Сэм взрослый, с ним обращаются как с ребёнком. Такое обращение для него оскорбительно, хотя он сознательно этого не понимает. Таким образом, его агрессивность — это защита от оскорбления. Вышеприведённое взаимодействие показывает нам, что он не отождествляется с невербальной кинестетической личностью. «Прежде чем ударить, я всегда разговариваю с человеком!» Это означает, что аффект и агрессия овладевают им отчасти потому, что ему трудно обсуждать вещи, и ему надо учиться вербально выражать свой гнев.