– Они все погибли… они все… погибли… они все… а я осталась! Из-за тебя! Кретин! Какой же ты… – повторяла она как в бреду и из последних сил цеплялась за Кириана, словно он остался последним в этом мире, что еще могло удержать ее от падения в никуда.

И он удерживал. Обеими руками, не отпуская ни на миг. Порывисто целовал все, до чего мог дотянуться: щеки, губы, глаза, волосы, снова щеки… Он не умел и не мог сказать о том, что чувствует в этот момент. Никакие слова не вместили бы этого.

Боль за то, что ей пришлось пережить, за то, что он – слепой идиот, не разглядел этого раньше, готовность умереть и убить за ее любовь и ощущение того, как перехватывает дыхание, когда она вот так доверчиво прижимается к нему – к нему, ни к кому другому! Все это било под коленки, превращая их в настоящую вату, но поддаться сейчас слабости он не имел права.

– Мы со всем справимся. Со всем… вместе… я люблю тебя… я тебя люблю! – шептал он в маленькое ушко, и ее волосы шевелились от его дыхания. Нет, он даже не пытался делать вид, что у него не дрожат руки, которые бережно гладили ее по спине. Но вот голосу дрогнуть не позволял. Он сделал так много ошибок в прошлом, так много непростительных ошибок, и, если ему дается шанс все исправить, он его не упустит! Он вытащит ее из этого кошмара, чего бы ему это ни стоило! И начнет прямо сейчас.

Ладонями он чувствовал, что ее всю трясет, и от этой ее уязвимости, в груди полыхнуло так, что в первый момент он с трудом устоял на ногах. Но это же придало ему невиданных сил. Любовь, которую он наконец-то выпустил на волю, больше не была мучительной. Она окрыляла, окутывала золотистым сиянием, дарила уверенность, что он может все. Теперь действительно – все.

Непонятная, нелогичная, не…. Его Иллис! Только его! Он глядел на нее во все глаза, просто потому, что теперь это можно было делать без боязни, что кто-то заметит.

Иллис понадобилось довольно много времени, чтобы выплакаться. В какой-то момент она устала стоять посреди коридора и потянула Кириана за собой, опускаясь на пол.

Князь послушно оглянулся и сел у стены, прямо на пол, вытянув ноги, а девушка, не до конца осознавая собственные действия, позволила усадить себя на его колени и сама приникла, спрятавшись у него на груди. И еще несколько минут молчала, изредка судорожно вздыхая, отчего Кириана каждый раз накрывало очередной почти смывающей сознание волной нежности. Прерывистое от недавних слез дыхание легонько трогало кожу у него на шее, и этого ощущения было достаточно, чтобы задыхаться от накатывающего желания и стыда за его кажущуюся неуместность – нашел время, кобель похотливый! Она такая… такая… а он не может справиться с низменными инстинктами!

Пока Кир боролся с собой, его крепко стиснутая «добыча» пришла в себя и сначала совсем притихла, а потом шевельнулась в кольце рук и подняла голову. Заплаканные глаза снова стали солнечно-янтарными, и… нет, боль не ушла до конца, она осталась где-то там, в глубине, мелькая горькими тенями на самом дне.

Кириан обнял руками ее лицо. Провел большим пальцем по щеке, от уголка губ к скуле. Наслаждаясь ее дыханием, близостью, непослушным завитком на правом виске… словно до конца не веря, что все это теперь его. А потом прикоснулся губами к губам, бережно, почти целомудренно. И это было более интимно, чем самые горячие поцелуи, бывшие у него до этого.

– Убьешь меня теперь? – прошептал он ей прямо в приоткрытые губы с ласковой насмешкой.

– Самолично, – подтвердила Иллис, а потом обхватила его за шею, затягивая в новый поцелуй, который сразу же перестал быть невинным. Вот как-то сразу. Да к торку скромность и что там еще полагается невинным девам? Она слишком долго этого ждала, слишком… мало надеялась получить.

Это был долгий поцелуй. Кириан так давно уже ни на что не надеялся, что сейчас этого всего стало слишком много для него. Он плавился, задыхался только оттого, что она прижималась к нему так крепко, от рук, которые жадно гладили его по лицу, шее, плечам. Впрочем, его руки тоже не отставали. Стремились захватить как можно больше, жадничали, спешили. Словно бы повторяли желание хозяина поверить, что Иллис и в самом деле тут, с ним, сама целует его!

Одна только мысль об этом вызывала бешеное сердцебиение и нарастающую тяжесть где-то там, внизу. Он еще помнил, что нельзя вот так все сразу, но уже не помнил почему.

Иллис же подобными глупостями не заморачивалась вовсе. Собственно, она ни о чем не думала, для нее существовало только здесь и сейчас. Ни будущего, ни прошлого, ни вопросов, ни сомнений. И наверное, она позволила бы событиям зайти так далеко, как только возможно, ее рука уже путалась в пуговицах рубашки Кириана, и она сама даже не задумывалась – зачем. Просто… так надо, необходимо и очень хочется… убрать эту тряпку и добраться до самого Князя, провести ладонью по коже…

Тем более что его горячие пальцы уже вовсю вычерчивали неизвестные письмена на ее собственной спине, шее, обводили ключицы, зарывались в волосы… но пока не смели большего. Когда и как он проник под рубашку, вспомнить она решительно не могла. Да и какая разница!

В какой-то момент Кириану показалось, что еще секунда – и каменный пол под ним расплавится. Иллис принимала ласки так страстно и откровенно, что от одного только вида можно было сойти с ума. А еще она прижималась. Ближе, плотнее, так, чтобы даже воздуха не оставалось между ними. Доверчиво и в то же время заявляя свои права на него. Горячие звезды уже полыхали под веками, когда девушка вдруг болезненно вскрикнула – раненая нога неловко вывернулась и ответила на такое издевательство резкой судорогой.