Медленно, шаг за шагом отступая от двери, я мотаю головой из стороны в сторону. Нет! Я не выйду. Повернувшись спиной, стремглав бросаюсь в спальню. Забравшись с ногами в большое уютное коричневое кресло, что раньше принадлежало моему отцу, я прячу лицо в ладонях – точно как в детстве. Как хорошо, что после ремонта в родительской квартире, я так и не решилась распрощаться с любимым предметом мебели отца. А ведь психолог так настаивала избавиться от кресла, утверждая, что эти ненужные напоминания лишь тревожат меня, будоражат и без того шаткое после трагедии состояние психики. Со стороны подоконника слышится громкое «мяу». Судорожно сжав пальцы, я поворачиваюсь на звук. На меня, не мигая, смотрят два желто-зеленых глаза.

– Касси? – дрожащим голосом обращаюсь к кошке.

Мейнкун изящно спрыгивает на пол с широкого подоконника и плавной походкой мини-пантеры направилась ко мне.

Стоит запустить пальцы в шелковистую черную шерсть, как я испытываю прилив сил.

– Где ты все это время была, негодница?

Касси в ответ лишь выгибает спину, намекая на то, чтобы я не прекращала ласки. Должно быть, она вылезла через форточку и гуляла по крыше, как делала это всегда, смущая соседей своим размером и окрасом. Но сейчас я слишком напугана и взбудоражена происходящим, чтобы отчитывать свою любимицу. Сжав животное руками, словно спасительный меховой круг, отчаянно прижимаю кошку к груди, где как ненормальное бьется сердце.

Кошка принимается выворачиваться из моих рук. Большая массивная голова, увенчанная острыми треугольными ушами с пушистыми кисточками на кончиках, поворачивается в мою сторону.

– Я так устала, Касси, – шепчу я, глядя в острую мордочку черной кошки. По щеке ползет крупная слеза…

Желто-зеленый немигающий взгляд, кажется, проникает в самую душу. Ощущая, как начинают тяжелеть веки, я почти без сил откидываюсь на спинку кресла. Последнее, что я помню, прежде, чем погрузиться в сон, это желто-зеленые глаза Касси, которые, не отрываясь, смотрят в мои…

Проснувшись словно от толчка, я вскидываю ресницы. Сонно щурясь, оглядываюсь в полумраке спальни. За окном все еще темно. Ищуще проведя ладонью по поверхности кресла, слева от себя натыкаюсь на гладкий пластик сотового телефона. Экран загорается холодным голубым светом. Три часа ночи. Надо перебраться в постель, иначе затекут ноги, а утром я просто себя возненавижу за то, что вместо мягкой удобной кровати выбрала сон в три погибели на кресле. Так перенервничала, что почти мгновенно вырубилась, несмотря на такую неудобную позу. Заведя руку за шею, принимаюсь разминать затекшие мышцы. Но прежде, чем я успеваю перебраться на мягкую кровать, что манит мой взор, со стороны приоткрытой двери слышится скрип. Обернувшись, я вижу, как в спальню входит Касси. В темноте глаза кошки горят, как два небольших ярких прожектора.

– Кис-кис-кис, – подзываю к себе любимицу, в надежде, что именно сегодня кошка не будет показывать своенравный характер.

Касси, выгнув черную лоснившуюся спину, поднимает трубой длинный пушистый хвост.

– Вот заведу пса – будешь знать… – бурчу, откидывая с одного края серое покрывало на кровати, недовольная тем, что Касси не торопится отходить от двери.

Глаза кошки почти возмущенно сверкают в темноте, выказывая негодование от моих «угроз».

Усмехнувшись, я качаю головой. Иногда мне кажется, что Касси правда понимает, о чем я говорю.

Кошка, недовольно дернув хвостом, делает шаг вперед, вселяя в меня надежду на то, что я проведу предутренние часы сна в обнимку с домашней любимицей в теплоте и уюте. Но, похоже, у Касси совершенно другие планы. Громко мяукнув, она выгибает спину и скребет передними лапами по ламинату, приоткрыв розовый рот в широком зевке. В темноте явственно мелькают острые белоснежные клыки. Мейкун, сверкая глазами, бросается к стене, возле которой стоит кресло.

Я в недоумении наблюдаю за тем, как она принимается скрести когтями свеже наклеенные обои, жалобно мяукая при этом.

– Эй! – возмущено вырывается у меня, когда кошка, войдя в раж, принимается острыми зубами отрывать куски обоев со стыков. – Ради Бога, Касси, это новые обои!

Недовольно сведя брови, я направляюсь к этому наглому мохнатому усачу. Не обращая на меня внимания, мейнкун усердно работает лапами и клыками, отрывая очередной приличный кусок обоев. Прежде, чем я успеваю добраться до кресла, на верхней части которого вовсю безобразничает кошка, она успевает безнадежно испортить новый ремонт.

– Отлично, – вяло вздыхаю, подбирая кусок флизелиновых обоев с сидения коричного кресла. Некогда красивое классическое изображение теперь варварски изодрано нерадивым домашним животным.

Кошка, громко фыркнув, снова принимается скрести массивными лапами по стене. Когда же она устанет???

Анна

Приглядевшись, я приоткрываю рот от удивления. За обоями прямо в стене виднеется странная глубокая трещина, которой не было раньше. Она берет начало примерно на уровне моего роста и заканчивается у плинтуса. Уже не сдерживая любопытства и удивления, я тянусь к телефону и, включив на нем фонарик, навожу луч прямо на дефект в стене.