Шрифт:
«Вот по приезду из меня всю эту душу и вытряхнут», – грустно улыбнувшись, ответила она.
«Не позволим. Будем разговаривать, доказывать… Вон, видела, кого сейчас в вагон грузили, а это обратная сторона размаха русской души. Так что будет о чем поговорить».
«Арнольд Теодорович, позвольте мне побеседовать с нашей примой наедине», – утвердительно попросил человек с мрачным багровым лицом.
«Пожалуйста. Только прошу вас – не сгущайте краски. Давайте спокойно доберемся до столицы, там будем во всем разбираться. Это я вам говорю как инициатор того, что произошло».
«Хорошо, что вы это понимаете».
«Конечно, понимаю. Надеюсь, и вы понимаете, что держать ответ придется не только мне», – многозначительно произнес он с легкой иронией.
«Пойдем, Женечка. Дадим человеку пообщаться с красивой женщиной». Неподражаемым движением руки он приподнял шляпу и, элегантно взяв под локоть жену, направился к поезду.
Проводив чету суровым взглядом, руководитель поездки начал разговор, глядя в упор на свою жертву:
«Вы, милочка, кажется не успели с утра оставшуюся валюту потратить. Рекомендую отдать мне, так как рискуете попасть в руки таможни, а это…»
Он не заметил, что его подчиненная давно смотрит куда-то вдаль, и на ее лице нет ни страха, ни тревоги.
«А это запрещено советским законом…» – раздался голос за спиной, который застал врасплох блюстителя порядка.
«И это касается всех, за исключением дипломатической неприкосновенности. Все верно?» – произнес мой будущий отец, глядя в упор на человека, с которым еще вчера обсуждал серьезные вопросы по работе и от которого получил приглашение на цирковой спектакль.
«Добрый день, Вера! У вас осталась валюта?»
«Да, немного. Мне запретили выходить, и я не успела…»
«Все понятно. До отправления поезда еще полчаса, на вокзале есть магазинчики. Если не возражаете, я помогу вам потратить заработанное».
И, глядя на багровое лицо стоявшего рядом, отчеканил в приказном порядке:
«Распорядитесь, чтобы багаж артистки занесли в купе».
«Под вашу ответственность».
«А вот это я с вами обсуждать не буду».
До отправления поезда оставалось три минуты. Артисты столпились у окон вагона и с любопытством наблюдали, как опальная звезда с двумя огромными пакетами изящно прыгает на подножку вагона. За ней следует мужчина, которого все видели на вчерашнем банкете. В руках у него доверху заполненные пакеты с рекламной маркой одного из дорогих продуктовых магазинов.
«Геночка! Ты где? – крикнула Вера, находясь еще в тамбуре. – Мне срочно требуется твоя помощь!»
Вчерашний добрый молодец не заставил себя ждать.
«Здравствуйте!» – выпалил он, открыто улыбаясь во весь рот, и, лихо подхватив пакеты, помчался по вагонному коридору, сопровождаемый множеством глаз.
«Счастливого пути, Вера», – произнес мой будущий родитель, переведя дыхание. Они смотрели друг другу в глаза, и эти несколько секунд казались им вечностью. И вдруг она кинулась в его объятия. Каждой клеточкой своего тела он почувствовал, как их сердца забились в унисон. Поезд уже трогался, и ему стоило невероятных усилий разомкнуть эти объятия.
«Я буду ждать вас», – услышал он, спрыгивая с подножки вагона. Стук колес слился с биением сердца, поезд уносил ее вдаль, и ему хотелось бежать за этим поездом, чтобы прыгнуть в последний вагон.
Экран неожиданно погас, и стало темно, я открываю глаза и слышу знакомый голос:
«Самолет вышел из зоны турбулентности. Продолжаем полет в обычном режиме. Через несколько минут вам будут предложены прохладительные напитки».
Я смотрю в иллюминатор, и все мои видения устремляются ввысь.
Когда я закончу работу над своим первым проектом, обязательно напишу сценарий фильма о моей семье. Это будет совсем другая история без войны и мистики, но непременно в жанре «приключения». Вся наша жизнь состоит из приключений, в которые мы попадаем по воле судьбы.
Глава 4. Продолжение следует
Достаточно воспоминаний, пора вернуться к работе. Я открываю приложение «Заметки» и перечитываю прописанную ранее сцену.
Фамильный замок. Большой приемный зал, на стене висит портрет Папы Римского. Мужчина средних лет, аристократической внешности, сидя за роялем, мастерски исполняет тридцать пятый сонет Шопена. /Наезд камеры, крупный план на руки./ Его длинные красивые пальцы перебирают клавиши, обращает на себя внимание кольцо-печать. В зал заходит дворецкий и сообщает о прибытии некоего господина.
«Пусть войдет», – не отрываясь от игры, произносит он.
В открытой двери появляется человек и, стоя на пороге, ждет окончания сонета. Звучит заключительный аккорд. /Крупный план вновь прибывшего./
Лицо его узнаваемо по предыдущей сцене, он один из окружения Гитлера /По дороге в монастырь./
Барон: «Докладывайте».
Агент: «Мы ждали у входа. Он находился в келье ровно двадцать минут и вышел крайне озабоченный и раздраженный».
Барон: «Он вышел с каким-то предметом в руках?»
Агент: «Нет, руки его были пусты».
Барон: «Он что-нибудь говорил?»
Агент: «Молчал всю дорогу и только в машине начал как бы сам с собой разговаривать».
Барон: «Постарайся вспомнить каждое его слово, это очень важно».
Агент: «Цифры сорок пять, ноль два, ноль пять. Битва красного орла с ясным соколом».
Барон: «И больше ничего не было сказано?»
Агент: «Ничего. Несколько раз по дороге повторял одно и то же, будто о чем-то размышлял про себя».
Барон: «Значит, ему удалось только поговорить со старцем, никаких артефактов он не заполучил. Это все?»
Агент: «Нет. На следующий день монастырь был уничтожен».
Барон: «Что?» – он резко встал и начал ходить по залу.
Агент: «Я сразу дал команду, наши люди прибыли туда и прочесали все вокруг. Никаких следов, ни живых, ни трупов, одни пепелища. Есть две версии – либо это по его приказу, либо монахи сами подожгли монастырь и скрылись в горах. Они хорошо знают эту местность, а мы – нет. Обнаружить их практически невозможно. Все свои артефакты они унесли с собой или…»
Барон: «Нет, первая версия отпадает. Мы знаем, что он почитал их учение и помогал монастырю. Скорее всего, они сами решили так поступить. Но зачем?»
Он переводит взгляд на портрет Папы Римского и произносит: «Ад Майорэм Дэй Глорам». /Перевод: «К вящей Славе Божьей»./
Обитатели монастыря скрылись в горах. Внизу виднеется то, что осталось от их обители. Сын старца обращается ко всем. /Тот же прием, голос за кадром. Общение на ментальном уровне. / Крупный план лица героя, далее камера проходит по лицам людей и останавливается на мальчике, на груди которого медальон старца./
«Господь дает нам новые испытания, но мы должны выжить, чтобы выполнить завет наших предков и передать великие знания этому миру. Отныне у каждого из нас свой путь и свое предназначение. Но знайте, настанет время, когда мы вновь объединимся во имя нашей великой цели. Мы должны умереть, чтобы выжить! Вальватэр. Руна Аг. Ватан Вилли Ви!» /Перевод: «Господь Единый в Тройственности». Он поднимает в небо руки, туго замотанные бинтами, в которых держит священную книгу Велеса.
«Вальватэр. Руна Аг. Ватан Вилли Ви!» – повторяют все трижды. /Камера проходит по лицам, затем берет крупный план героя и переходит на Священную книгу./ На экране мелькают сакральные рисунки, символы, цифры. /Компьютерная графика./