— Вы можете уходить, мистер Уорд, но не предпринимайте никаких поездок за город.

— Я что, подозреваемый? — усмехаюсь я.

— Все подозреваемые, пока мы не получим доказательств обратного.

Я подхожу к Кэшу, который сидит в зоне ожидания. Он выглядит так же, как я, черт возьми, себя чувствую. Дерьмово.

— Вчера они отпустили папу. У него есть алиби, — качает головой он.

— Конечно, оно у него есть, — огрызаюсь я.

— Мне нужно поспать, — стонет Кэш. — У входа репортеры. Я припарковался сзади. Нас выпустят через задний вход.

— Где Мона?

Черт, мне нужно ее обнять.

— В машине. Я не хотел оставлять ее дома, но и привозить в эту дыру, чтобы копы задавали вопросы о том, кто она такая, тоже не хотел.

Хорошая мысль. Меня постоянно просят сюда прийти именно из-за того, что я не хочу, чтобы полиция знала, кто она такая. Мона — мое алиби, и я, черт возьми, не могу ею воспользоваться.

Когда мы выходим на улицу, Мона открывает дверцу машины и бежит к нам, бросаясь в мои объятия.

— Ты в порядке? — всхлипывает она.

— Я в порядке, — улыбаюсь я, прижимая ее к себе и вдыхая ее запах.

— Давай купим еды и пойдем домой. Нам нужно решить, что делать, — Кэш похлопывает меня по спине.

Он понимает, что мы должны делать. Это, скорее всего, наш отец. Больше некому. Мы должны, черт возьми, покончить с ним раз и навсегда — покончить с этим.

Мою кожу обдают струи душа, смывая последние пару дней. В моем мозгу безудержно роятся теории о том, как избавиться от моего отца, не вызвав подозрений. За шумом душа я слышу тихий щелчок двери и, когда сквозь облака пара ко мне проходит совершенно обнаженная Мона, резко вдыхаю. Ее темные волосы ниспадают на грудь. Тонкая талия плавно переходит в широкие бедра. Она так чертовски совершенна, словно фантазия, рожденная в голове самого Бога.

Ее изящные руки медленными, мучительными движениями гладят мою грудь. Пухлые губы пробуют воду на моей коже.

— Привет, — ухмыляюсь я, глядя на нее сверху вниз, а она смотрит на меня своими большими янтарными глазами сквозь густые ресницы.

— Привет. — Мона высовывает язык, поддразнивая меня.

— Скажи мне, чего ты хочешь, маленькая островитянка? — со стоном произношу я, когда она обхватывает ладонью мой член.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — говорит она мне, затаив дыхание.

У меня в груди громко колотится сердце, по телу ревущим потоком несется кровь и оседает в моем набухающем члене.

Я подхватываю Мону под мышки и без особых усилий поднимаю. Она обвивает ногами мою талию, член удобно устраивается в складочках ее киски, пульсируя от желания оказаться внутри нее. Я сдвигаюсь к стене, прислоняю Мону спиной к кафелю и пожираю ее губы голодными, жадными толчками своего языка. Мона двигает бедрами, опускаясь на мой член, и у меня из горла вырывается рычание. Ее тугие стенки сжимают меня при входе в теплую киску.

— Черт возьми, девочка, — хриплю я, прижимаясь лбом к ее голове, чтобы обрести хоть какой-то контроль.

— Я изголодалась по твоим прикосновениям, — бормочет она, вращая бедрами и постанывая от удовольствия, а толстая головка моего члена массирует ее во всех нужных местах.

Я прижимаюсь губами к шее Моны, помечая ее там. Я опускаю руку к ее киске, провожу подушечкой большого пальца по ее складочкам, нахожу клитор и поглаживаю, усиливая давление.

Ванную комнату наполняют наши стоны.

— Думаю, твоя киска — мой новый гребаный фетиш, — хриплю я, толкаясь в нее бедрами, кожа бьется о кожу, безрассудно и чисто.

Я двигаю бедрами, пульсируя в ней в ритмичном состоянии удовольствия, ощущений и желания, доводя наши движения до отчаянной кульминации.

— Я люблю с тобой ебаться, — вздыхает Мона, приходя в себя от кайфа.

И хотя это нелепо, я хочу сказать: «А я ебать, как люблю тебя».

— Что ты собираешься делать со своим отцом? — шепотом спрашивает Мона.

— Я собираюсь его убить, — говорю ей я, когда мы с ней лежим пресытившиеся и обнаженные на моей кровати.

Я перебираю пальцами ее волосы.

— Ты думаешь, что действительно сможешь убить?

— Если это обеспечит твою безопасность, я убью всех до единого в этом мире и за его пределами, — честно говорю я.

Мона прижимается еще теснее, пытаясь забраться мне под кожу, руками она поглаживает татуировки, украшающие мою плоть.

— А ты сможешь остаться с убийцей? — спрашиваю я, сжав челюсть и напрягая мышцы.