Как выяснилось, именно на территории бывшей крепости Фридрихсбург, окруженной со всех сторон водой, располагался местный аукционный дом по торговле живым товаром. И только на его территории дозволялось хранить неприкаянных, приведенных, как для реализации, так и для вселения душ. Что было очень даже разумным шагом, учитывая, сколь сильную угрозу городу несли бы жаждущие получить себе души существа, вырвись они на свободу. А тут только и требовалось, что вовремя поднять перекинутый через весьма широкий и глубокий ров мост, дабы уже никто никуда не мог прорваться. Максимум, владельцы неприкаянных лишились бы своих денег вместе с захлебнувшимся «товаром».

Явились сюда мы в районе полудня, отчего угодили в натуральный водоворот деловой суеты. Многочисленные маклеры и брокеры тут и там устраивали натуральный птичий базар, заранее договариваясь о выкупе, либо же продаже, как неприкаянных, так и вернувшихся, не говоря уже о смертниках. Ко мне было тоже поспешили многие индивиды с неимоверно алчными взглядами, но разглядев печальные кондиции «улова» и проступающие на их шеях магические метки привязки к хозяину, заметно поумерили свой пыл. Облапошить меня на чем-либо им уже не светило, а заработать на столь малой партии откровенных доходяг виделось невозможным. В Кенигсберге, как и в Новогеоргиевске, доля посредника никак не могла превышать пятой части от суммы сделки, отчего большим акулам данного бизнеса я резко стал не интересен.

– Ты, - мой указательный палец простерся в сторону невысокого, но крепко сбитого, хитрого лиса лет этак сорока на вид. Бесхитростных разумных тут было не сыскать вовсе в силу специфики работы любой биржи мира. Потому я отобрал того, кто показался мне достаточно сильным, пронырливым и пробивным, чтобы впоследствии использовать его для многих прочих дел, где требовались многие таланты. Так крепкая печень, подвешенный язык, сбитые костяшки и слегка сплющенный боксерский нос, несущий также отметки характерные для любителей заложить за воротник, были достаточными для меня «анкетными данными».
– Отойдем, посекретничаем.
– Приплатив перевозчику еще пару марок сверху за простой, чтобы он перестал бурчать и просто ждал, я отвел посредника в сторонку и, кивнув в сторону моих неприкаянных, принялся добывать информацию о ценах на души.
– Видишь тех десятерых задохликов?

– Верно вы сказали, господин. Задохлики. Как есть задохлики. Тут даже сорока марок выручить за них всех не получится, - бросив еще один взгляд на мой улов, удрученно покачал головой это персонаж.
– Видно, что еще со времен катастрофы по земле ходили, маялись. Правда, солдаты. Что есть, то есть. Стало быть, коли откормить их, да у эльфов слегка подлечить, ежели средства имеются, неплохие стражники выйдут. На солдат старой выучки спрос имеется. Главное знать, кому предлагать, у кого, и нужда образовалась, и монеты в кармане звенят. Потому можете не переживать, найти клиентов на них смогу, коли о проценте договоримся.
– Одновременно, и поругал, и похвалил товар этот хитрец, да себя не забыл прорекламировать, как знающего человека со связями.

– Эту партию я продавать не собираюсь, - сделав ударение на первом слове, прервал я словесный поток, лившийся со стороны моего собеседника.
– Как вы сами верно отметили, уважаемый, солдаты старой выучки нужны многим, а потому грех ими разбрасываться. Особенно за сущие копейки. Куда выгоднее самому инвестировать в них определенные средства и после жить спокойно, зная, что твою спину прикрывают преданные лично тебе бойцы.

– Ни слова больше! Все понятно!
– мгновенно «сделал стойку» почуявший запах больших денег делец.
– Сегодня на аукционе выставлены три великолепные души! Сам бы купил их про запас, имейся у меня достаточные средства!

– Подробности, - кивнув с совершенно безэмоциональным лицом, словно каждый день запасаю души, словно соленья на зиму, коротко бросил я одно единственное слово.

– Первый – герр Шнитке. Большой души человек! Воевал еще против французов во времена Северогерманского союза[2]! Потерял тогда ногу и был уволен из армии в звании капитана, после чего долгие десятилетия управлял своим поместьем, не давая спуска никому. Но, увы, годы взяли свое и, сколь бы молодой ни была его душа, тело совсем одряхлело. А тут еще апоплексический удар приключится совсем некстати при очередной порке нерадивого батрака. И теперь он мой клиент. Ныне наследники просят за него, конечно, несколько дороговато. Начальная цена назначена аж в тысячу марок золотом! Но, на правах давно знавшего его человека, могу гарантировать, что душа – первоклассная! Коли можете позволить себе подобные траты, берите и даже не сомневайтесь в качестве товара.
– Настолько спокойно и по-деловому тот принялся расписывать продажу родственниками в смертники своего обессилевшего главу семейства, что у меня очередная собственная временная душа аж вздыбилась от подобного откровенного кощунства. Однако таковое стало нормой не только для всех собравшихся близ здания аукционного дома разумных, но и вообще для всех нынешних обитателей этого мира. Потому продажа своих отцов, матерей, братьев, сестер и даже детей превратилась в обыденность. А я еще совсем недавно гнал волну на Рыську за то, что она некогда имела определенные гастрономические пристрастия и даже, вроде как, сожрала заживо орка. Это не она, это все окружающие меня разумные превратились в натуральных людоедов, начав считать нормой то, за что прежде инквизиция сжигала на костре.
– Тело, кстати, потребуется вернуть его родне для последующего погребения. Душевных он смог воспитать детей все же, - едва не принялся тот промакивать платочком слезы умиления от подобной-то заботы.

– Что сегодня еще есть на рынке?
– не сказав, ни да, ни нет, что было более чем естественно для любого торга, поторопил я разошедшегося в расхваливании дорогостоящего товара торгаша. Оно и было понятно, ведь тугость его собственного кошеля напрямую зависела от цены продажи.

– Вторым удачным вложением средств я бы посчитал покупку души нашего прежнего обер-бургомистра, герра Кёрте. Старик столько сделал для города! Вы бы знали! По сути, это он провел наш славный Кенигсберг через первые годы сниспосланных нам грешным Всевышним испытаний и позволил ему уцелеть, тогда как даже Берлин пал. Но, к сожалению, с годами здоровье его совсем подкачало и даже эльфийская магия не может ему помочь. Естественно, та, что по карману. Рак у него, как я слышал. А чтобы справиться с таким, потребно выложить не менее ста тысяч золотых марок. Своих средств у старика столько не набралось, и все, к кому он обращался, также не смогли помочь. Увы, но в своем бытии обер-бургомистром герр Кёрте успел нажить себе немало врагов и завистников, что и сказалось ныне. Ну и поскольку всей семьи он лишился еще в первый год катастрофы, муниципалитет выставил его на торги, назначив в качестве признания заслуг стартовую цену аж в две тысячи марок за столь благородную душу, - маклер аж приложил руки к груди, столь вдохновенно вещал он о явно «скинутом с трона короле».

– А кто подешевле найдется?
– не проникся я ни капелькой вливаемого в мои уши восхищения, имея исключительно приземленные мотивы.

– Найдется и подешевле, - в мгновение ока переключился с возвышенного повествования на деловой лад этот торговец душами.
– Седмицу назад какая-то неизвестная тварь подрала стражника из ночной смены. Сильно подрала. Откусила бедолаге обе ноги и руку. Вот жена теперь его и продает, поскольку выходить нет средств, а бесполезный инвалид семье лишь в тягость. Ей и так двух ребятишек поднимать. Так что, сами понимаете, деньги нужны, - развел руками мой проводник в мир «биржи душ».
– Четыреста золотых марок за него просят. Но, готов поспорить на свою шляпу, отдадут за триста пятьдесят!