Рассказ о том, как встречают по одёжке и насколько несущественен внутренний мир перед миром внешним.
Костик по молодости своей был тем парнем, чью фамилию каждая соседская девчонка примерила на своё имя, прописывая в дневнике, что прятала под подушкой. Он был в меру хулиганист, по вечерам брал батину восьмерку и форсил по соседним сёлам, не пьянел от бормотухи тётки Любы, которая и слона могла угандошить. Но самое главное, от чего сворачивали шеи все особы, от мал до тётки Любы, были кубики (произносим с придыханием, закатив глазки в блаженной улыбке).
Так вот эти кубики Костик часто обнажал то в огороде, то на сенокосе, то в драке, то у костра снимал с щедрого плеча рубашку, чтоб накрыть плечи понравившейся девчонки.
Кубики, к слову, шли в комплекте с крепкими бицепсами, трицепсами и прочими -псами. Попа как орех тоже прилагалась бонусом. Остальные парни на деревне, уж простите, хоть и старались соответствовать признанному Аполлону, но не дотягивали, а порой были его полной противоположностью. Как понимаете, и армия поклонниц у них была в разы меньше, а у прочих так и вовсе горизонт был девственно чист.
И, так как все девицы вздыхали по Костику, Костик пользовался тем, что само плыло в его руки. Любая, хоть мышь серая, хоть красотка всего района Лариска, ходили с ним за остановку. Надо уточнить, что "сходить за остановку" – это было посерьёзней чем купиться на избитую фразочку "я подарю тебе звезду", серьезней, чем ЗАГС и ипотека. Уломать деваху сходить в такое желанное и волнительное место для каждого достигшего половой зрелости мальчишки, значило достичь определённого уровня донжуанства.
После такого пацан получал одобрительные кивки и пятюни с обязательным "красава". Девчонки, правда, страдали потом. Сами понимаете, даже если "ничего не было", шлейф оставался такой, будто было ВСЁ.
Так вот, галочки некуда было уже ставить, а переженился Костик на всех мало-мальски симпатичных девицах. Цену он себе знал. Лучшим и должны доставаться лучшие, думал Костик, и в сторону страшненьких смотрел разве что в "голодные дни", когда красавицы разъезжались с дачного посёлка по университетам и колледжам.
Местная банда бабок-сплетниц пророчили Костику раннюю свадьбу "по залёту" – не уследит пацан, как пить дать, не уследит. Но Костик не был бы Костиком, если бы не соблюдал все правила безопасности по ГОСТу. Был даже как-то прецедент, что белокурая стерва Катька, когда в подоле принесла, решила на себе ловеласа женить. Тот отказался даже когда Катькин батя с вилами наперевес гонялся за Костиком по огородам. Недолго гонялся, правда. К вечеру он уже с несостоявшимся зятем в баньке бормотуху тётки Любы употребляли под копчёную стерлядь. Под рыбку Костик рассказал, к кому на самом деле нужно бежать с вилами, а через полгода сама Катька была посрамлена, предъявив миру совершенно конопатого и рыжего дитятку, так похожего на соседа Митрыча. Костик был оправдан по всем статьям.
В общем, женить через ЗАГС и церковь не получилось ни у одной – ни хитростью, ни уговорами. И тем не менее, парень оставался желанным трофеем.
И вот в деревне случилось великое девичье горе. Да если б тётка Люба померла и некому было бы снабжать мужиков бормотухой, и то пережили бы. Тут дело было серьёзней. Желанный трофей, он же Костик, он же обладатель таких привлекательных кубиков, покидал родное село. Девки рыдали да вешались. Одна даже пыталась топиться. Дотопала до середины пруда с видом трагической Офелии, а тут вон какая нелепица – глубина-то по пояс. Пришлось воротиться не утопши.
Друзья же Костика, хоть и товарищи ему, но были рады такой оказии, потому как женское внимание в отсутствии местного Аполлона автоматически переключалось на кого-то менее симпатичного, то есть на всех остальных. Проводы ему устроили пышные, будто на Марс отправляли, а не в административный центр. Ещё год вспоминали, как пьяные девок на капоте катали.
Конец ознакомительного фрагмента.