И вот неожиданно, совсем как гром среди ясного неба пришла весть о переходе поместья к нему. А ведь он ни на минуту не допускал даже мысли о возможности получить в наследство Рок-Хаус.

Известие о смерти дяди и двоюродного брата потрясло его.

Прошли похороны, и родственники, о которых он годами почти ничего не слышал, и важные сановники графства, раньше обходившиеся лишь легким поклоном издали, стали заискивать перед ним. Так он осознал изменение своего положения. Одно дело быть незаметным членом знатной семьи и совсем другое — возглавлять эту семью.

Но, к сожалению, этим все не ограничилось.

Даже теперь, после бессонной ночи, когда он лежал с открытыми глазами, глубоко погруженный в размышления обо всем случившемся, ему все еще не верилось, что перед ним разверзлась земля и ему не дано найти выход из создавшегося положения — остается лишь сделать шаг вперед и утонуть в бездне отчаяния.

Вскоре после Рождества генерал получил приглашение погостить в Виндзорском замке и, как обычно, подозвал к себе любимого адъютанта:

— Вы отправитесь со мной!

И хотя зимой в замке бывало холодно и неуютно, и не слишком знатные гости обычно испытывали чрезвычайные неудобства, нынешний граф, а тогда капитан Литтон Брук, с удовольствием принимал на себя эту обязанность.

— Мы не задержимся там дольше необходимого, — объяснил генерал, — но мне бы хотелось посмотреть, не произвел ли там какие-нибудь улучшения этот немец, супруг нашей королевы.

— Да, там многое можно было бы подправить, сэр, — заметил адъютант, и генерал одобрительно пророкотал что-то в ответ.

Помимо невыносимого холода, царившего в покоях замка, гости Виндзора и других мест обитания королевской четы незамедлительно сталкивались там с отсутствием всякого порядка.

Порой затруднительно было отыскать хоть кого-нибудь из слуг, чтобы те показали гостям, где их поместили, и вновь прибывшие часто вообще не имели возможности отыскать путь к своей кровати по окончании обеда.

Брук вспомнил, как однажды французский министр иностранных дел потратил почти час, блуждая по галереям и коридорам Виндзора в безуспешных попытках отыскать свою спальню.

Наконец открыв дверь, показавшуюся ему верной, министр оказался лицом к лицу с королевой, ожидавшей, пока горничная расчешет ей волосы перед сном.

Другой гость, приятель графа, рассказывал ему, как он однажды в отчаянии совсем отказался от поисков.

— Я пристроился на ночлег на диване в королевской галерее, а когда горничная нашла меня там утром, она решила, что я наверняка пьян, и привела стражника!

Бруку эта история показалась чрезвычайно забавной, и он пересказал ее генералу, а тот в ответ поделился другим рассказом, где речь шла о лорде Палмерстоне, которого за глаза по весьма веским причинам называли Купидончиком.

Когда тот искал комнату одной очень привлекательной молодой дамы, по ошибке ворвался в спальню к другой леди, которая при его появлении стала звать на помощь, приняв его за насильника!

Теперь же, по слухам, принц-консорт поставил перед собой почти непосильную задачу с помощью барона Стокмара привести в порядок домашнее хозяйство королевы и обеспечить соблюдение всех правил и приличий во всех домах ее величества.

К несчастью, для графа эти перемены несколько запоздали.

В прошлое свое посещение замка он отправился спать, полностью удовлетворенный не только превосходным обедом, к которому подавали на редкость хорошие вина, но также и устроенными после обеда танцами. Танцевать было гораздо приятнее, чем довольствоваться отрывочной беседой в одной из королевских гостиных.

Прочитав пару газетных заметок, он собирался уже погасить свечи у кровати, как вдруг дверь открылась, и, к своему изумлению, он увидел, как в комнату проскользнула леди Луиза Велвин.

На мгновение он принял ее за видение, такой призрачной казалась при свете свечи ее фигура в легком светлом пеньюаре.

Но затем, по мере того как она приближалась к его кровати с чувственной усмешкой на губах и алчным блеском в темных глазах, Брук начал понимать, что все слышанное им о ней — чистая правда.

Офицерское братство причисляло ее к тем молодым дамам, что вели себя, совсем как леди Августа Сомерсет, старшая дочь герцога Бьюфорта. Ее отца не раз предостерегали, сообщая о предосудительном поведении дочери, привыкшей любыми средствами удовлетворять свои капризы или чувственные наклонности.

Какой шум поднялся в обществе, когда молва разнесла слух, будто князь Джордж Кембриджский, весьма влюбчивый, но достаточно робкий молодой человек, наградил ее ребенком.

Впоследствии слух оказался ложным, однако «новость» послужила поводом для многочисленных сплетен, а знатные старухи едко замечали, что «нет дыма без огня», и леди Августа постепенно исчезла со сцены, уступив свое место леди Луизе.