Паша изобразил улыбку, куда больше похожую на тигриный оскал, и выдал:

– Непременно. А теперь извини, Сергей Иванович...

– Да-да, не буду тебя задерживать.

Зам главы наконец убрался. Павел еле дождался, пока он выйдет, запихнул проклятый свадебный альбом обратно в конверт. И не стал звонить жене. Нет! Ему нужно было увидеться с ней лично и спросить - какого х*ра это было?!

***

До дома не успел добраться, заметил ее машину. И не стал ждать. У него так пригорало внутри, что он там же ее остановил.

Холодное:

– Здравствуй, - от жены.
– Давно не виделись.

– Какого хрена ты возвращаешься так поздно?!

– Это не твое дело.

Это дополнительно взбесило, но он не стал выяснять дальше, а потряс перед ее окном этим чертовым свадебным альбомом, который держал в руке.

– Что это?!

– Это?
– она и бровью не повела.
– Отчет о подготовке к свадьбе нашего сына.

– Нахрена было присылать это мне?! Это же по всему документообороту прошло! Как мне теперь этот идиотизм объяснить?!

– Да?
– на лице Маши обозначилась улыбка.
– Ничего страшного, придумаешь. В конце концов, Наташе отнеси, там интересные идеи, вам с ней пригодится.

– Какая ты!..
– Павел чуть не задохнулся.

И неизвестно, что бы из этого всего вышло, но в этот момент рядом остановилась машина. Он резко обернулся, уже хотел выругаться, оказалось, подъехал сын.

Коля вышел из машины и шагнул к нему.

– Что здесь происходит?

Отчужденный, резкий, брови нахмурены.

– Ничего, - сквозь зубы бросил Павел.

Сел в машину, швырнул альбом на заднее сидение и уехал.

***

Машу трясло от напряжения, сказать, что это ее не затронуло, значило бы солгать.

глава 7

Она еще некоторое время смотрела отъезжающей машине (все еще ее, блин!) мужа вслед. Ее переполняли эмоции, внутри дрожало все невысказанное. Наконец Маша сделала надо собой усилие и выдохнула, а потом обернулась к Коле. А тот смотрел на нее встревоженно.

– Все в порядке?

Маша кивнула:

– В полном.

Конечно. Не хватало еще, чтобы она расползлась при сыне! Павел Торопов того не стоил.

– Ты что-то хотел?

Коля еще некоторое время недоверчиво всматривался в ее лицо. Маша даже занервничала, может, она как-то не так выглядит? Потом вдруг расслабился.

– Да, - и добавил смущенно: - Ма, накормишь ужином?

Это прозвучало так обыденно и естественно. Как раз то, чего не хватало, чтобы вернуться в свою нормальную жизнь.

– Конечно, - сказала Маша.
– Что за вопрос?

Она даже смогла улыбнуться.

– Ставь машину и поднимайся.

– Ага, - с готовностью кивнул сын.
– И я сегодня у тебя переночую?

Ага, так есть хочется, что переночевать негде.

– Иди уже, - проговорила она, поправив ему свесившиеся на лоб волосы.
– Это твой дом, и тебе не нужно спрашивать разрешения.

Как некоторым.

Однако этого не прозвучало.

***

В паркинг они заезжали почти одновременно.

Маша поставила машину на свое место, а Коле пришлось поколесить, но он нагнал ее уже у лифтов. Потом поднимались наверх. Молча. Она искоса смотрела на сына и... Узнавала и не узнавала его. Взрослый мужик, хмурый, куда только исчезла его обычная веселость. В этот момент ей хотелось пристукнуть Торопова.

Но стоило войти в дом, восприятие изменилось. Маша замешкалась в прихожей, пока сумку клала, пока снимала туфли, а он прямым ходом направился в кухню и стал греметь кастрюльками. Оттуда донеслось:

– Ма! Что у нас есть пожевать?

И она снова почувствовала себя мамой. Казалось бы, давно ли это было? Когда ее дети ходили в школу, потом учились в институте? И вот это самое «ма, что у нас есть пожевать?», можно было услышать в любое время суток. Теперь все взрослые, у всех своя жизнь.

Маша иногда скучала по тем временам (хотя, честно говоря, перекрестилась, когда дети стали жить отдельно). И по инерции готовила на четверых, хотя они жили вдвоем с Павлом. Нет. Вот этого не надо. Момент портить.