– Галактическая тьма, - взревел АрДеВиго и, мгновенно отодвинув от себя девушку, вскочил с кровати.- Что за... торкский крас, здесь происходит?! Это у тебя вместо слов 'с добрым утром, дорогой'? Это действительно ожог?!
– продолжал он, с недоверием рассматривая себя.
– Но как?! Молчишь? Отвечай, когда я спрашиваю!

Амарин сначала не сразу поняла, что происходит, потому что была ужасно смущена всем происходящим, а потом весьма озадачена безумным поведением адмирала. Но, увидев на груди АрДеВиго водяной волдырь, сопоставила недавние события и сказала... то, что сказала:

– Так вот откуда у ДеБрога на губах волдырь появился! А я-то гадала...

АрДеВиго в бешенстве сузил глаза и переспросил:

– Я правильно расслышал? Ты сказала 'на губах'?

Умная и дальновидная Амарин не нашла ничего лучшего, как подтверждающе кивнуть. Надо ли говорить, куда после этого заявления пошел адмирал и что стало с несчастной дверью в ее комнату: АрДеВиго любил традиционный подход к решению проблемы и по-прежнему не мелочился...

На шум и грохот падающей двери прибежала заспанная тетушка Наэлия, увидев, что все живы, философски изрекла что-то вроде 'милые браняться - искры летят' и пошла накрывать завтрак, 'раз все равно все уже встали'. А Амарин озадаченно наблюдала, как плотный серебристый покров тихо тает на ее руках.

_______________________________________________________

Завтракали молча. Амарин, пытаясь унять непрошеную дрожь, старалась пережевывать всё как можно дольше и как можно чаще, боясь издать лишний звук. Но мечтать, что она сможет избежать неприятного разговора, не представлялось возможным. Наконец АрДеВиго бросил столовые приборы, поднял тяжелый взгляд и выдавил из себя:

– Хочу услышать вашу версию происходящего, Амарин.

– Вам она не понравится...

– Привык смотреть проблемам в лицо.

– Что ж. Как пожелаете, - ДейСоло вздохнула.- Вы ведь знаете, адмирал, что в истории галактики почти нет случаев любовных взаимоотношений сиаминцев и людей.

АрДеВиго кивнул.

– Так вот, - продолжила тихо Амарин, - я знаю только два случая, тогда сиаминок, ищущих, попытались похитить и изнасиловать.

– Да, - подтвердил адмирал,-дело торенца Вайнега и шаремского купца ЛаЛюБонга.

– Они сгорели заживо, причем мгновенно. А сиаминки покончили с собой, вырезав с руки благословенные цветы. И теперь...
– Амарин пыталась подорбрать слова, - мне кажется мы увидели, что такое покров Лелья.

– Но я целовал тебя, Амарин, и тогда, в оздоровительном центре, и сегодня ночью, и все было так...
– адмирал пытался справиться с бушующими эмоциями.
– И ты была совсем не против. Твое проклятое тело отзывалось на мои прикосновения. Ответь, ты что, не можешь это контролировать? Или это твой поводок, за который ты всякий раз будешь меня дергать, - АрДеВиго был в бешенстве. Он цепко вглядывался в лицо девушки, ожидая ответа,и, когда Амарин ничего не ответила, прошипел:

– Так, значит, все - таки поводок...

Секунда - и он с силой оттолкнулся от стола, вставая, направился к Амарин.

– Пора, я думаю, провести, так сказать опытный эксперимент, который определит границу дозволенного,- криво усмехнулся он. Подойдя вплотную к притихшей Амарин, адмирал выдернул ее из - за стола. Как куклу, обхватил за талию правой рукой, прижав к телу здоровую руку, а левой сильно схватил за волосы на затылке и властно потянул вниз, так, что девушка сильно запрокинула голову. И впился в губы больным страстным поцелуем. Оторвавшись через несколько секунд, с усмешкой посмотрел в испуганные глаза девушки, потом скользнул взглядом по припухшим покрасневшим губам и цинично спросил:

– Оу, значит, так можно, правда, Амарин? Серебро не проступило? А так?
– и он переместил губы на шею.
– А вот так?
– АрДеВиго рванул край утреннего платья, обнажив грудь, и сильно, почти кусая, впился губами в мягкую ложбинку. Амарин задрожала.

– Что? Нравится? Так значит и здесь можно? Хорошая девочка, - и губы АрДеВиго заглушили ответ. Он целовал её, долго, сильно, страстно, прижимая к себе, опаляя жаром возбужденного тела. Амарин не противилась. Тихий туман страсти обволакивал ее. Она погружалась в море бушующих эмоций, но где - в глубине души было четкое и правильное понимание того, что так нельзя. Так неправильно. Так не должно быть у людей, любящих друг друга. Звериная тоска по искренним чувствам, по истинному теплу, по неизбывной нежности и горячим ночам, окрашенным страстью подлинного чувства, вдруг закружилась плотным золотым комком где - то в животе, готовясь вырваться наружу. За несколько секунд Амарин вдруг поняла, что сейчас произойдет, и изо - всех сил, вырвав зажатую руку, оттолкнула от себя адмирала, метнулась к столу, схватив большую вазу со срезанными цветами, и в то самое мгновение, когда огонь вспыхнул на теле адмирала, облила его с ног до головы, погасив занявшееся было пламя.

Обессиленная, она села на пол, еле- еле переводя дух. В воздухе, полном запахов цветов и гари, повисла звенящая тишина. Эта проклятая тишина говорила девушке, что пришло время все начинать сначала.

Амарин обвела глазами комнату, пребывающую теперь в полном беспорядке, остановилась взглядом на застывшем, тяжело дышавшем адмирале и вдруг звонко, как в детстве, засмеялась. Тяжелый груз, сдавливавший ее тело, упал.

– Я пришлю твои вещи обратно, - только и сумел выдавить АрДеВиго.