— Как вы об этом узнали? — изумилась Чандра. Однако не успели эти слова слететь с ее языка, как она поняла, что задает смешной вопрос.

Конечно, в Байрании уже знали о предстоящем приезде ее отца и о том, что вместо него прибыла его дочь.

— Я был знаком с вашим достопочтенным отцом.

Глаза Чандры зажглись.

— Вы знаете моего отца? — воскликнула она. — Как интересно! Как вас зовут?

— Я лама Тешоо из монастыря Сакья-Чо, — ответил праведник.

— Ах да, припоминаю, что мой отец говорил о вашем монастыре. Он в Тибете?

Лама кивнул.

— Да, Тибет, где ваш достопочтенный отец посетил нас десять лет назад.

— Тогда вы, должно быть, разочарованы тем, что его сейчас нет здесь, — сказала Чандра. — В самый последний момент перед отъездом у него случился сердечный приступ и он не мог поехать.

— Он в надежных руках, — медленно произнес лама, — и Проживет еще много лет, прежде чем освободится от тягостен этого мира.

Он говорил так уверенно, что Чандра поверила ему и улыбнулась.

— Однако так как вашего отца здесь нет, — сказал лама, — я должен просить помощи у вас, его дочери.

— Моей помощи? — удивилась Чандра.

Лама кивнул.

Чандра попыталась оценить его возраст и подумала, что подобно многим праведникам, чьи лица и тела не стареют в отличие от обычных людей, он был в преклонных летах.

— Завтра, — сказал он, — вы отправитесь с лордом-сахибом в Непал.

То, что он так уверенно говорил о том, чего она сама езде не знала несколько минут назад, поразило Чандру.

Однако она никак не выразила своего изумления, и лама продолжал:

— Когда вы окажетесь в Катманду, вам представится случай оказать нашему монастырю услугу, благодаря чему вы будете пользоваться огромным уважением в этой жизни и в тех, что последуют за ней.

— Что я должна для вас сделать? — спросила Чандра.

Старый лама жестом пригласил ее пододвинуться поближе и сесть у его ног, и она догадалась, что он хочет поведать ей какую-то тайну.

Индийский мальчик отошел от них, хотя его и не просили об этом, на такое расстояние, на котором их голоса вряд ли могли быть ему слышны, и улегся на траву, забавляясь с какой-то деревяшкой.

Прежде чем дать ответ на вопрос Чандры, лама погрузился в раздумье и затем через несколько минут спросил:

— Ты знаешь, кого я имею в виду, когда я говорю о Нана-Сахибе?

Чуть подумав, Чандра сказала:

— Вы подразумеваете под этим именем битхурского раджу, который проявил исключительную жестокость во время восстания сипаев в 1857 году?

Лама кивнул, и хотя Чандра никак не могла взять в толк, какое отношение имел Нана-Сахиб к ее поездке в Непал, она все же вспомнила, что этот предводитель восставших нес ответственность за одно из самых кровавых и вероломных злодеяний, совершенных за всю историю Индийского мятежа 2 . Осажденный в Канпуре британский гарнизон с семьями, имея артиллерию, три недели отбивал атаки сипаев. В конце июня Нана-Сахиб предложил англичанам сдать Канпур, пообещав отправить их на лодках вниз по Джамнс в Аллахабад.

На военном совете большинство офицеров высказалось за продолжение сопротивления, тем более что на помощь им шел с боями отряд генерала Хавелока. Однако начальник гарнизона генерал Уильер согласился на капитуляцию, указав на то, что боеприпасы и еда на исходе и что женщины и дети находятся в отчаянном положении. Кроме того, англичане доверяли Нана-Сахибу, который в прошлом относился к ним очень дружелюбно.

Сипаи подогнали к пристани сорок больших лодок, и на рассвете уцелевшие защитники крепости в окровавленных и грязных мундирах, превратившихся в лохмотья, отправились туда на шестнадцати слонах. Раненые, которых было от семидесяти до восьмидесяти человек, следовали за ними на паланкинах, а также на повозках, которые тянули волы.

Подавляющее большинство офицеров подозревало подвох со стороны противника, однако, не видя иного выхода, вес они проследовали к лодкам, которые стояли на якорях в том месте, где Ганг протекает между высокими берегами, Подойдя к реке, англичане обнаружили полное отсутствие средств сообщения между берегом и лодками, находившимися на мелководье. Женщины, дети и раненые с отчаянием взирали на широкую полосу воды, отделявшую их от лодок.

После недолгого совещания было решено идти к лодкам вброд, а детей и раненых нести на руках. Индийские гребцы и носильщики, оставшиеся на берегу, наблюдали за погрузкой европейцев в зловещей тишине.

К восьми часам утра лодки были переполнены человеческими существами, которые задыхались от жары под палящим утренним солнцем. Мятежники, стоявшие на берегу, отпускали в их адрес колкие насмешки.

Все уже было готово к отправлению, когда внезапно в девять часов, как по сигналу, гребцы бросились с лодок в воду и поплыли к берегу.

Почти в ту же минуту с обоих берегов реки по лодкам был открыт сильный огонь из пушек и мушкетов. Стрелявшие метили в соломенные крыши лодок, пытаясь поджечь их.