Виктория была ни жива, ни мертва. Кто-то из пассажиров громко молился, кто-то истерично смеялся, плакали дети. Но тут пилот по громкой связи объявил, что самолёт вошёл в зону турбулентности, они проскочили через воздушную яму и теперь всё в порядке.

— Это было жутко, – выдавила из себя Вика. И чертыхнулась в сердцах – ну вот, будто она сама накликала всё это своими страхами и жалобами! Ведь мысли материальны!

Сальери же облегчённо выдохнула и уставилась на стюардессу, с дежурной улыбкой успокаивающую перепуганных пассажиров.

Вечером того же дня Крис Майер из группы “Verruckte Welt” возвращался на студию. Он ходил в магазин, чтобы купить себе и друзьям пива. На небе поблёскивали первые звёзды, и месяц сиял в вышине половинкой бублика. В воздухе плыл аромат свежеиспечённой выпечки. Из открытого окна студии слышался голос Говарда Маклафлина, распевающего во всю глотку пошлую песню собственного сочинения.

“Опять Говард порнухи пересмотрел, какой-то он уж слишком воодушевлённый”, – подумал Крис, проходя мимо ядовито-зелёных кустов. Оттуда донёсся шорох и невразумительный шепоток.

Майер насторожился.

В последнее время много чего странного происходило. Ему присылали записки на непонятном языке и фотографии всевозможных частей тела, покрытые расплывчатыми татуировками. В тату с трудом угадывалась символика его группы и портреты, на которых был изображён он сам, правда, в весьма дурацком и карикатурном виде. Иногда снаружи, на стенах студии, появлялись таинственные символы. Крис их не понимал и просил Говарда закрасить их или смыть, в зависимости от того, чем они были нанесены.

Шорох прекратился, да и Крису было неохота нырять по кустам, чтобы узнать, кто является источником звуков. Он пошёл дальше.

Темнота сгущалась, почти все фонари в квартале были разбиты, что было странно, ведь на немецких улицах преимущественно царят чистота и порядок.

Зловещие тени заплясали на стене соседнего к студии здания. Позади раздались шаги, кто-то бежал к нему. Крис не успел обернуться, чтобы посмотреть, кто это был, но одно он знал точно. Судя по восторженным воплям, это были назойливые девушки-фанатки.

На него запрыгнули сзади и обхватили руками и ногами. Крис был не маленького роста, почти под два метра, но для нападающей это не составило проблемы. Она вскарабкалась на него, словно на дерево, обвила его шею руками и втянула носом воздух рядом с ним.

Майер застыл на месте, не понимая, что происходит.

— Что за…? – только и успел проговорить он. – Да вы ваще ох...!

Со скоростью ветра сзади к нему подбежал кто-то ещё и, уцепившись за его брюки, собрался стянуть их. К счастью для Криса, ремень не позволил брюкам упасть.

Оступившись, Майер рухнул на землю вместе с напавшими на него фанатками и драгоценным пакетом, в котором лежали шесть бутылок наипрекраснейшего тёмного пива.

Звон разбитого стекла печально прозвучал на всю улицу. На студии распахнулась дверь.

Увидев мчащегося к ним со всех ног Говарда, чей рассерженный вид предвещал скорую расправу с теми, кто предал пиво такой суровой каре, девушки, испуганно взвизгнув, вскочили на ноги и припустили бежать вдоль по улице, а затем скрылись за углом здания. Говард не стал догонять их.

— Я так и знал! – он помог Крису встать и с тоской уставился на асфальт, где растекались дорожки так и не попавшего им в желудки пива. — Потерпеть не мог что ли? Налакался уже так, что копыта не держат?

— Я не сам упал. Меня фанатки чуть не изнасиловали в очередной раз, – с оттенком гордости ответил Крис, отряхнув брюки. А вот пиджак было уже не спасти от стирки – на нём расплывались тёмные пятна. Крис поморщился и спросил у Говарда, матерно сокрушавшегося по поводу утраченного алкоголя: – Ужин готов?

— Конечно, но ужин без пива – деньги на ветер! Я позвоню менеджеру, пускай притащит “Майбок”, что ли! Должен же он заботиться о своих подопечных.

— Хорошая мысль, – одобрил Крис, и они пошли на студию.

Со стороны могло показаться, что Майер повёл себя удивительно сдержанно после нападения. Просто ему было не привыкать. Хотя бы пару раз в неделю, а то и чаще, к нему приставали на улице или в магазине с просьбой дать автограф, сфотографироваться для страницы в “Тристаграме” либо расписаться на груди или на других частях тела. Иногда девушки (и даже парни!) предлагали ему себя в разных позах и разных местах. Бывало и такое, что Майер не отказывался от их предложений.