Шрифт:
Вдруг она распахнула глаза и схватила Адама за руку.
– Придумала, – воскликнула Ася, – кукольный театр!
– Что? – растерялся он, все еще размышляя о том, значили ли ее слова о генофонде больше, чем просто философия.
– Будем моделировать ситуации и привыкать к ним постепенно. Кукольный театр, и чтобы непременно с Карабасом Барабасом. Ах какое блаженство, знать, что я совершенство, – мурлыкнула она самодовольно и заснула на полуслове.
Глава 9
Проснулась Ася от детского бормотания.
– Давай уговорим ее пойти купаться на пруд, – вещал Димдим.
– Давай, – охотно согласилась Ева. – А что мы будем там делать?
– Купаться, глупая ты малявка.
– Не люблю мыться.
– Да нет же, купаться не как в ванне. Плавать. Рыбки, лягушки, тина. Ква-ква-ква.
Ева засмеялась.
Ася открыла глаза.
Безмятежное лицо Адама оказалось так близко, что она даже ощутила тепло его дыхания. Неприлично длинные ресницы, черные, с неким аленоделоновским изломом брови, слегка восточный разрез глаз. Смуглый, сладкий, знойный мальчик.
В двадцать лет Ася бы непременно в него влюбилась. В те времена она была способна влюбляться в кого угодно.
Сейчас лишь ощутила короткий болезненный укол в сердце, как это бывает, когда смотришь на прекрасную картину или пейзаж. Печаль и восторг от кратковременности красоты, от ее хрупкости и мимолетности.
Неохотно отвернувшись от Адама, Ася посмотрела на детей.
Ладошки Евы неосознанно гладили плечи Димдима, милая детская ласка.
Он стоически терпел это издевательство, как и положено взрослому супергерою.
– А на пруд мы пойдем до завтрака или после, граждане заговорщики? – хриплым ото сна голосом спросила Ася.
– Я такой голодный, что могу съесть Кляксу, – живо откликнулся Димдим.
– Это Клякса слопает тебя, – снисходительно сообщила ему Ева. – Ася, давай возьмем Кляксу домой? Она будет нас охранять.
– Но у Кляксы уже есть свой дом.
– Ну и что.
– Но ее хозяева будут плакать без своей собачки.
– Ничего и не будут.
– Ох, малыш, – пробормотала Ася и прижала к себе Еву. Та упрямо выгнулась в ее руках.
– Хочу Кляксу!
– А я хочу огнедышащего дракона, чтобы летать с ним над городом. Подаришь мне дракона?
– Я еще маленькая для дракона, – возмутилась Ева.
– Значит, ты еще и до Кляксы не доросла.
Димдим захихикал.
– Моя тетушка непобедимый воин в словесных баталиях. Ты никогда не переговоришь ее, малявка. Но ты можешь попросить у своего отца другую собаку, которая будет только твоя.
– Я не хочу другую.
– Значит, останешься в пролете.
Ева нахмурилась, соображая.
– С каких пор моя дочь так много болтает? – бархатно спросил Адам в самое Асино ухо. Она немедленно покрылась мурашками.
– Радуйтесь, папаша, – несколько грубовато ответила Ася, раздосадованная своим смущением. – Ваша дочь поступает как все нормальные люди. У нее неприятности, она палит в кого попало. Растет дочка.
– А это еще откуда? – лениво уточнил Адам и сонно потерся утренней щетиной об Асино плечо.
– Добрый день. Я король, дорогие мои, – охотно поддержал разговор Димдим.
Ева перевесилась через Асю и уставилась своими черными круглыми глазами на Адама. Взмахнула несколько раз пушистыми ресницами.
– Господи боже, – ошеломленно пробормотал он. – У женщин это врожденный навык?
– Скажи ему, – Ева положила ладошки на Асино лицо, – про собаку.
– Сама скажи, – отозвалась та, пытаясь увернуться от острых детских локтей.
Ева замолчала, собираясь с духом.
Адам терпеливо ждал.
Спустя долгую паузу девочка юркнула в безопасность объятий своей няни и больше с отцом не пыталась разговаривать.
Ася ободряюще улыбнулась расстроенному Адаму.
– Вы не виноваты! Предки виноваты! Прадеды-прабабки, внучатые дяди-тети разные, праотцы, ну, и праматери, угу, – сказала она ему и почесала Еву за ухом.
У Адама раскалывалась голова.
А тут еще и отец нудел в ухо без всякого продыху.
– Я понимаю, что Мадина выработала в тебе комплекс вины перед всеми матерями-одиночками в мире. Ты сразу начинаешь вспоминать все ее бесконечные жалобы на ее несчастную долю и пытаешься компенсировать это, спасая очередную бродяжку.