— Могу я поговорить с тобой, папа? Достопочтенный Лайонел Ламберт оторвался от книги и раздраженно произнес:

— Разве ты не видишь, что я занят!

— Извини, папа, но мне придется прервать тебя.

Фенелла закрыла за собой дверь и направилась к отцу. Он сидел за столом, заваленном книгами. Вообще-то книги были везде: на стеллажах, которые опоясывали стены, в стопках, стоявших около стола. Ни у одного человека, заглянувшего в кабинет, не возникло бы сомнения по поводу интересов хозяина.

— В настоящий момент у меня нет времени для разговоров. — Достопочтенный Лайонел был категоричен. — Подозреваю, что ты, Фенелла, опять собираешься требовать денег.

— Да, папа, и прошу, пойми, я ни за что не стала бы беспокоить тебя, если бы дело не было столь важным.

— Ты всегда так говоришь, — заметил отец.

— Мы с Периквином собираемся в Эскот на скачки, мы остановимся у дяди Родерика, — сказала Фенелла, — и понимаешь, папа, мне совершенно нечего надеть! Ну как я могу отправиться в Эскот в таком виде?

Она приподняла юбку своего бумажного платья и с мольбой в глазах посмотрела на отца.

— Платья! Платья! Женщины только об этом и думают! — сердито произнес он. — Как только появляются лишние деньги, они моментально тратятся на платья, которые успевают выйти из моды до того, как сносились, или на всякие бесполезные украшения и тряпки, которые просто не способны превратить некрасивую женщину в красавицу. Греки считали подобные побрякушки ненужными.

— И в то же время, как я полагаю, что греческие женщины хотели выглядеть как можно лучше, когда собирались на Игры иди на те празднества, что они там устраивали, — ответила Фенелла.

Отец не отвечал, и она стала его уговаривать:

— Папа, ты прекрасно понимать, что, если бы я родилась мальчиком, вам это обошлось бы гораздо дороже!

— Если бы у меня родился сын, — ответил достопочтенный Лайонел Ламберт, — все было бы по-другому. Он учился бы в Итоне, а потом в Оксфорде, как я. Он получил бы степень, и мы смогли бы вместе путешествовать. Мы отправились бы в Грецию и посмотрели бы, где Гомер писал» Илиаду»и «Одиссею». Мы вместе восхищались бы Парфеноном и Пропилеями, построенными Периклом в ознаменование его «полной демократии».

Он глубоко вздохнул.

— У нас с ним было бы очень много общих интересов. Но у меня никогда не было сына!

В его голосе слышалась такая сила чувств, что Фенелла замерла. Впервые она поняла, как был, наверное, разочарован ее отец, когда она родилась и когда он через некоторое время обнаружил, что ее мать больше не может иметь детей. Все эти годы, подумала Фенелла, он негодовал по поводу того, что у него растет дочь. Вот почему он всегда так неохотно покупал ей новые платья и всякую мелочь, столь необходимую любой женщине, в то время как на воспитание и образование сына он с радостью потратил бы в несколько раз больше!

Под действием неосознанного порыва Фенелла наклонилась и поцеловала отца в щеку.

— Мне очень жаль, что я оказалась для тебя таким разочарованием, — мягко произнесла она.

— Ничего подобного, — ответил отец, однако его голос звучал неубедительно.

Он вытащил из жилетного кармана несколько соверенов, разложил их на столе и пересчитал. Их набралось пять.

— На эти деньги, Фенелла, ты можешь купить все, что тебе необходимо.

Больше она его не интересовала, и он опять уткнулся в книгу.

Фенелла собралась было сказать, что пяти фунтов недостаточно для покупки того, что ей требовалось, но поняла, что большего она у него не выпросит. Теперь прояснилось то, что было для нее загадкой все эти годы: почему отец всегда с готовностью тратил деньги на лошадей и книги, на ремонт дома и обустройство поместья и обязательно ворчал и проявлял крайнюю скупость в тех случаях, когда дело касалось Фенеллы.

Она была девочкой, а он так страстно желал, чтобы у него был сын!

Сжимая в руке деньги, Фенелла вышла из библиотеки. Она думала совсем не о том, что ей надеть в Эскот, она размышляла о том, что единственным утешением и счастьем отца стало чтение, в то время как мать направила свою энергию и интерес на заботу о саде.

«Это довольно странный брак, — подумала Фенелла, — но кажется, они вполне устраивают друг друга». Только вопросы, связанные с Фенеллой, были для них запретной темой.

Она вздохнула и, руководствуясь правилом Анны: «Приходится мириться с тем, что нельзя исправить», попыталась решить задачу, как купить целый гардероб, имея всего лишь пять фунтов. В первую очередь ей требовалось платье с легкой шелковой накидкой, шляпка, перчатки и туфли, а также вечерний туалет.

Как же ей выкрутиться? Разве возможно купить все это на пять золотых соверенов? Она вспомнила полные энтузиазма слова Периквина: