— Почему ты не хочешь войти в дверь? — спросил он, но, взглянув на нее, сразу все понял.

На ней были надеты панталоны, куртка наглухо застегнута. С ее стройной фигуркой она была похожа на мальчишку.

— Бог мой! — выдавил из себя лорд Корбери.

— Это тот костюм, который ты носил в Итоне, — пояснила Фенелла.

Она засмеялась и добавила:

— И не нужно смотреть на меня с таким неодобрением!

Сам должен понимать, что в юбке не слишком-то удобно пролезать в форточку, а именно это мне и предстоит.

— Я лишь надеюсь, что тебя никто не увидит, — сказал лорд Корбери.

Не сделав даже попытки встать, он снова откинулся в кресле, и по его лицу было видно, что он расстроен.

— Что случилось? — спросила она, ближе подходя к нему. — Хетти не приезжала сегодня?

— Нет, она приезжала, — ответил лорд Корбери.

— Это она огорчила тебя?

— Просто она дала мне понять, насколько глупо с моей стороны даже помышлять о женитьбе на ней, — уныло произнес он.

— А что она сказала?

— Прямо она ничего не сказала, — ответил лорд Корбери, — но у меня сложилось впечатление, что нет смысла рассчитывать на благосклонность ее отца, не имея пятидесяти тысяч фунтов на своем банковском счету.

Фенелла с трудом удержалась, чтобы не сказать все, что она об этом думает. Помолчав немного, лорд Корбери продолжал:

— Лучше уж сразу признать поражение! Какой смысл бороться, когда нет ни малейшего шанса на победу?

— Во время войны англичане могли бы сказать то же самое, — ответила Фенелла. — И кто бы мог подумать, что наш остров, кажущийся на карте таким маленьким, сможет победить Бонапарта, завоевавшего почти всю Европу.

— Какая ты славная, Фенелла, — вновь заговорил лорд Корбери после долгой паузы, — тебе всегда удается меня подбодрить. Ты веришь в чудеса?

— Конечно, верю, — заявила Фенелла, — особенно когда дело касается тебя. Я считаю, Периквин, что Бог помогает тем, кто помогает себе сам.

— Значит, ты решительно настроена осуществить свой сумасшедший замысел? — спросил лорд Корбери.

— А ты полагаешь, что я вырядилась так для того, чтобы с унылым видом сидеть здесь рядом с тобой? — парировала она.

Она взглянула на бокал в его руке и подозрительно добавила:

— Надеюсь, ты не пытаешься утопить в вине свои печали?

— Навряд ли мне это удастся, — ответил лорд Корбери. — Это последняя бутылка из погреба. С завтрашнего дня мне придется пить одну только воду.

— Завтра все может быть по-другому, — сказала Фенелла. Она повернулась и направилась к окну. — Пора в путь. Нам нужно добраться до Старой Мельницы до наступления темноты, чтобы мы могли найти дорогу к коттеджу. Кроме того, нам еще придется идти пешком через лес.

Лорд Корбери опрокинул в рот остатки вина из своего бокала.

— Пошли, — сказал он решительно. — Надеюсь, ты не заставишь меня тоже нарядиться в какой-нибудь маскарадный костюм?

Фенелла придирчиво оглядела его. Как бы ни был он беден, он умудрялся выглядеть таким же элегантным и безукоризненно одетым, как любой светский франт.

Затем она вспомнила, что когда его одежда износится, он не сможет купить себе новую.

— Надень самый старый костюм, — сказала она. — Нам предстоит перелезать через изгородь, и мне придется вставать тебе на плечи, чтобы достать до форточки. Часть одежды, которую ты носил до армии, все еще лежит в твоем шкафу наверху. Я перебрала и почистила ее только на прошлой неделе. И надень черный галстук — он менее заметен, чем тот, что на тебе.

— Надо полагать, ты права, — нехотя признал лорд Корбери.

Он вышел из комнаты, и Фенелла услышала, как он поднимается по лестнице. Она взяла пустой бокал, из которого он пил, и поставила его на поднос, лежавший на маленьком столике. Затем она оглядела комнату, проверяя, не нужно ли еще что-нибудь убрать.

Она приходила утром, чтобы навести порядок и попытаться по возможности придать гостиной жилой вид. На столе стояли вазы с цветами, а чехлы на диванных подушках, хотя старые и потертые, были безукоризненно чистыми, потому что она сама их постирала и выгладила. Тем не менее все убранство дома находилось в плачевном состоянии, и Фенелла отлично понимала, какое впечатление это должно было производить на Хетти.

Что касалось Фенеллы, она всегда считала, что Прайори — самое красивое место на земле. После конфискации монастырских земель во времена правления Генриха VIII, король отдал Прайори и прилегающие земли одному из своих придворных, отличившемуся на службе, и посвятил его в рыцари. В смутные времена диктатуры Кромвеля семье лишь чудом удалось сохранить Прайори, а после Реставрации Карл II учредил баронство Корбери.

— Как бы ни был беден Периквин, — сказала себе Фенелла, — я рада, что он не сможет продать Прайори или землю.