Вада, или Эмелин Невада Хольц, самая богатая девушка Америки, отправляется в Англию, где она должна обручиться с аристократом, которого никогда не видела.
Несчастный случай, происшедший в дороге с ее компаньонкой, представляет ей возможность вкусить полную свободу Продолжая путешествие под вымышленным именем, девушка открывает для себя Париж XIX века с его Латинским кварталом и Монмартром Из-за своей неопытности и неискушенности она попадает в непредвиденные и даже порой опасные ситуации.
Вада посещает студию художника. Не задумываясь о будущем, она полюбила Пьера Вальмона, красивого журналиста и художника, который своим поцелуем окончательно покорил ее сердце.
От автора
Действие этого романа развивается на фоне исторически достоверных событий, связанных с символистами и Левобережьем Парижа в 1890 — е годы. В сюжетной канве задействованы реально существовавшие лица, и среди них известный поэт Поль Верлен, публицист Лео Таксиль и Жозеф Пеладан. Не выдуманы и литературные вечера в «Солей д'Ор». Маркиз де Гаита проводил спиритические сеансы, бодрствуя по ночам и поддерживая себя с помощью морфина и гашиша. Он занимался выделением астрального тела и считал, что его самого одолевают ларвы — низменные злые духи. Маркиз почти полностью потерял рассудок и умер тридцати шести лет.
Через несколько лет после описываемых событий для Ля Гулю наступили тяжелые времена. Она пробовала быть цирковым борцом, укротительницей львов, затем, окончательно опустившись, стала прислугой в публичном доме и в конце концов побирушкой и попрошайкой. Бывшая танцовщица жила в убогой кибитке, и единственным напоминанием о ее прошлых успехах было кружево от юбки, в которой она когда-то выступала в Мулен Руж.
Ля Гулю сделала из него занавеску, и, серая от времени и пыли, она служила ей до последних дней. Ля Гулю умерла в 1929 году.
Глава 1
1892 год
— Эммелин Невада Хольц! Ты поступишь так, как я сказала!
В ответ послышался легкий смех, затем голос девушки:
— Теперь я знаю, мама, когда ты сердишься: если ты называешь меня Эммелин, значит, ты раздражена.
— Ну ладно, ладно, Вада! — уступила мать. — Хотя я никак не могу понять, почему твой отец позволил тебе так себя называть. Более смешное и нелепое прозвище вряд ли можно себе представить.
— Если что и смешно, так это мое настоящее имя, — ответила Вада. — Когда мне было года два и я начала говорить, то сообразила, что можно его уменьшить и вместо Невада произносить Вада.
— Право же, все имена, которые мы тебе выбрали, очень американские!
— Ну, конечно, мама, все сейчас хотят быть американцами.
Разговаривая с матерью, девушка встала и прошлась по роскошно обставленной нью-йоркской гостиной, окна которой выходили в Центральный парк.
Деревья уже начинали зеленеть, и тюльпаны на клумбах были необыкновенно красивы.
— Мама, мне с тобой и здесь очень хорошо, — сказала Вада спустя какое-то время. — Мне совсем не хочется ехать в Англию.
— Но я хочу, чтобы ты поехала, дорогая. Я все решила и настаиваю, в этом случае ты должна поступить так, как я говорю.
Вада отвернулась от окна и посмотрела на мать.
Миссис Хольц сидела на диване перед камином; ее ноги прикрывал плед из горностая, отороченный мехом соболя.
Неделю назад, после того как они окончательно решили побывать в Англии, миссис Хольц, выходя из экипажа, внезапно почувствовала острую боль в спине, и доктор прописал ей полный покой, по крайней мере в ближайшие две недели.
Все еще очень красивая, со светлыми пышными волосами, чуть тронутыми сединой, в юности миссис Хольц была прелестной девушкой, настоящей красавицей-южанкой.
Но и тогда она уступила бы очарованию своего единственного чада. Эммелин, или просто Вада — она предпочитала, чтобы именно так ее называли домашние, — была просто неотразима.
Мать оценивающе смотрела, пока Вада пересекала комнату, неслышно ступая по мягкому ковру. Подойдя к дивану, девушка опустилась около нее на колени.
Матовые светлые волосы цвета пшеницы, которую солнце еще не успело позолотить, были откинуты назад и открывали овальный лоб прелестной формы; ниже в окружении длинных ресниц сияли огромные синие глаза.
Миссис Хольц всегда утверждала, что они достались ее дочери от не столь далекого ирландского предка, который пересек Атлантику в поисках в Новом Свете свободы и, возможно, фортуны.
Глаза Вады ярко выделялись на лице, а совершенной формы лоб и волевой подбородок придавали ее облику достоинство, которое нередко отсутствует у многих красивых женщин.
— Позволь мне остаться с тобой, мама! — умоляла дочь.
Если Вада и была решительной, то ее мать — в еще большей степени. Именно миссис Хольц всегда была в семье направляющей и движущей силой.
Ее муж, один из самых богатых нефтяных королей Америки, правил своей внушительной империей железной рукой. Но дома попадал под каблук своей очаровательной и своенравной супруги.
— Вада, — начала миссис Хольц, — я уже все окончательно обдумала и не собираюсь менять планы, даже из-за своей больной спины, чего бы мне это ни стоило.