— Я уже забыл, когда в последний раз пил что-то кроме воды и той мочи, которую в Цитадели дразнят чаем, — заметил он, пряча пакет в карман. — Надо будет найти кастрюльку и замутить кипятка.

Тут он был прав — чай в Цитадели был на любителя. На любителя экстремальной уринотерапии. Что он был без сахара, это еще как-то можно было стерпеть. Но его специфический цвет, и, главное, вкус, наводили на определенные подозрения.

— Если уж устраивать чаепитие, то по всем канонам, — сказал Павел, ногами вороша мусор на полу магазинчика. — Вот найдем конфет, подходящую посуду, живописное местечко….

— Да, короче, попили чаю, — проворчал Костя. — Ты, братец, времена попутал. На дворе пушной зверек всемирного масштаба, не забыл? Конфеты, бабушкин сервиз…. Тут бы хоть как-нибудь, из консервной банки да с плесневелыми сухарями, и уже, считай, банкет.

— В тебе говорит чернорабочий, — поддел друга Павел, и рассмеялся.

Костя обиженно нахмурился.

— Ничего подобного, — проворчал он. — Просто пытаюсь жить по средствам. Найдем конфет, я конфет поем. А не найдем, я и без них обойдусь. Хотя, я бы с куда больше охотой приголубил банку-другую пива.

— Это да, — согласился Павел. — Пиво и орешки — самое лучшее чаепитие. Ну, как полезем за коньяком, заодно и себе прихватим.

Он хотел добавить, что ничто не мешает им хорошенько оторваться, раз уж выпала возможность, лишь бы найти для этого безопасное место, дабы не быть съеденными заживо в состоянии сильного алкогольного опьянения, но тут оба они услышали рев мотора. Тот нарастал с каждой секундой. К заправке приближался автомобиль.

Тот факт, что на том автомобиле едут живые люди, ничуть не обрадовал друзей. Нынче люди пошли такие, что в плане опасности могли дать фору даже мертвецам. И столкновение с ними не сулило ничего хорошего.

Костя рванулся к двери, намереваясь затащить внутрь велосипеды, дабы те не выдали их, но Павел поймал друга за руку и сказал:

— Поздно! Заметят.

Он был прав. Звук мотора был уже совсем близко.

— Что будем делать? — спросил Костя.

На самом деле спрашивал он о том, как они решат поступить: откроют огонь сразу, едва представится такая возможность, или попытаются разойтись с неизвестными миром. Павел, впрочем, прекрасно понял, что имел в виду друг.

— Посмотрим, как пойдет, — ответил он.

Они поспешили спрятаться за прилавок и присесть на корточки. Павел опустил дробовик на пол и вытащил из кобуры пистолет. Костя остался при ружье.

Шум мотора достиг своего апогея, прогрохотал где-то рядом, и резко оборвался. Неизвестные заехали на заправку и заглушили двигатель.

Павел услышал, как хлопнули двери, затем он различил голоса, но не сумел разобрать слов.

— Велики заметят, поймут, что мы внутри, — запаниковал Костя, нервно тиская дробовик вспотевшими ладонями. — Гранату кинут. А что? Я бы так и сделал. Я бы кинул сразу две….

— Тихо! — шикнул на него Павел.

— Не надо было внутри оставаться, — опять затянул свое Костя.

— Да тихо ты!

Едва он успел сказать это, как скрипнула входная дверь.

— Миш, ну что там? — прозвучал женский голос. Судя по нему, женщине было лет тридцать, или около того.

Послышались специфические звуки — это Миша громко втягивал заложенным носом воздух магазинчика. Похоже, он тоже был в курсе того, что зомби имеют привычку источать трупный смрад, которым пропитывают места своей постоянной дислокации.

— Да вроде чисто, — ответил, наконец, мужчина, вероятно — тот самый Миша. Судя по голосу, ему тоже было в районе тридцати.

— Мертвяками не воняет? — спросила женщина.

— Нет, — отозвался Миша. — Кать, возьми фонарь из машины, тут внутри темно.

Костя слегка толкнул Павла локтем, поднял руку и показал два пальца. Павел понял пантомиму друга. Двое. Всего двое. Если двое, то им крупно повезло. Впрочем, на деле людей могло оказаться значительно больше.

Вернулась Катя, и не с пустыми руками. Внезапно полумрак магазинчика рассек вспыхнувший луч яркого света. Он медленно скользнул по стенам — прибывшие люди изучали помещение.

— Да, все чисто, — резюмировал Миша. — И это касается не только мертвецов.

Они вошли внутрь. Павел прекрасно слышал, как под их подошвами хрустят осколки разбитых бутылок и куски полиэтилена.

— Похоже, мы тут не первые, — разочарованно заметила Катя. Она, как и ее кавалер, сообразила, что здесь им едва ли удастся чем-то поживиться.

— И не вторые, — добавил Миша.

Они прошлись по помещению, осматривая его. Луч фонаря скользил по стенам, иногда резко проносясь над головами затаившихся за прилавком друзей.