Леонид Филатов
вернуться

Филатов Леонид Алексеевич
Шрифт:
1966

Баллада о труде,

или Памяти графомана

Скончался скромный человек Без имени и отчества. Клиент прилежнейший аптек И рыцарь стихотворчества. Он от своих булыжных строк Желал добиться легкости. Была бы смерть задаче впрок — И он бы тут же лег костьми. Хоть для камней имел Сизиф Здоровье не железное. Он все ж мечтал сложить из них Большое и полезное. Он шел на бой, он шел на риск. Он — с животом надорванным — Не предъявлял народу иск, Что не отмечен орденом. Он свято веровал в добро И вряд ли бредил славою. Когда пудовое перо Водил рукою слабою. Он все редакции в Москве Стихами отоваривал, Он приносил стихи в мешке И с грохотом вываливал. Валялись рифмы по столам. Но с примесью гарнирною — С гранитной пылью пополам И с крошкою гранитною. В тот день, когда его мослы Отправили на кладбище. Все редколлегии Москвы Ходили, лбы разгладивши. Но труд — хоть был он и не впрок! — Видать, нуждался в отзвуке, — И пять его легчайших строк Витать остались в воздухе… Поэт был нищ и безымян И жил, как пес на паперти. Но пять пылинок, пять семян Оставил в нашей памяти. Пусть вентилятор месит пыль, Пусть трет ее о лопасти — Была мечта, а стала быль: Поэт добился легкости! Истерты в прах сто тысяч тонн Отменного булыжника. Но век услышал слабый стон Бесславного подвижника. Почил великий аноним, Трудившийся до одури… …Снимите шляпы перед ним. Талантливые лодыри!.. 1988

ПАРОДИИ

Из цикла «Таганка»

Я — человек книжный и театральный.

Отсюда, видим и мой интерес к пародии. Первый цикл пародий был написан в 1975 году для театрального капустника и назывался «Таганка-75». Не избалованный литературной славой, я никак не предполагал, что пародии могут произвести впечатление еще на кого-то, кроме театральной братии. Успех оказался чуть больше запрограммированного. Воодушевленный первым качественным блином, я принялся печь пародийные циклы один за другим. Их печатали. Так бы оно, наверное, и продолжалось, если бы не встреча со знаменитым бородатым и мрачным скульптором. Он выслушал мои пародии и сказал: «Брось заниматься ерундой. Пародирует других только тот, кому нечего сказать от себя. Пиши самостоятельно!»

Помнится, я тогда очень обиделся, пробовал возражать, приводил аргументы. Но скульптор был неумолим. К тому же он был кумиром моего поколения. И я перестал писать пародии. О чем, собственно, и не жалею.

Леонид Филатов

Евгений Евтушенко

Мне говорил портовый грузчик Джо, Подпольный лидер левого движенья: «Я плохо понимайт по-русски, Женья, Но знаю, что Таганка — хорошо!» Потягивая свой аперитив. Мне говорил знакомый мафиозо: «Таганка, Женья, это грандиозно! Мадонна, мне бы этот коллектив!..» Душою ощущая ход времен. Забитая испанская крестьянка Сказала мне по-русски: «О, Таганка! Проклятый Франко, если бы не он…» Звезда стриптиза, рыжая Эдит, Сказала, деловито сняв рейтузы: «Ты знаешь. Женя, наши профсоюзы Считают, что Таганка победит!..» О том же, сохраняя должный пыл. Мне говорили косвенно и прямо — Рабиндранат Тагор, и далай-лама, И шахиншах… фамилию забыл… Поскольку это шло от естества И делалось отнюдь не для блезира — Спасибо вам, простые люди мира. За ваши безыскусные слова! Меня пытал главарь одной из хунт. Он бил меня под дых и улыбался: Ну что, таганский выкормыш, попался? А ну положь блокнот и стань во фрунт!.. Таганка, ты подумай, каково Мне в сорок лет играть со смертью в прятки!.. Но я смолчал. Я сдюжил. Все в порядке. Они про вас не знают НИ-ЧЕ-ГО!

Андрей Вознесенский

Таганка, девочка, Пижонка, дрянь!.. Что ты наделала. Ты только глянь!.. О, Апокалипсис Всея Москвы… Толпа, оскалившись, Крушит замки!.. Даешь билетики!.. А им в ответ: Билетов нетути! Физкульт-привет!..

Такое скопление людей я видел только трижды в жизни: во время студенческих волнений в Гринвич-Виллидж, на фресках Сикейроса и в фильмах Бондарчука.

Лоллобриджидочка, Чернявый бес, Вы были в джинсиках, А стали — без!.. Очкарик в свитере. Второй Кювье, О как вам свистнули По голове!.. Профессор с Запада, Заморский гость. Где ваши запонки. А также трость?..

Знаменитости стояли в очереди особняком. Банионис кричал: «Я — Гойя!» Ему не верили. Все знали, что Гойя — Я.

Кассирша в ботиках И в бигуди Вопит: о Господи, Не погуби!.. Ату, лабазники, Ату, рвачи! Как ваши блайзеры Трещат в ночи!.. Пусть мир за стеночкой Ревет в бреду!.. Сижу, застенчивый, В шестом ряду.

Роберт Рождественский

Может, это прозвучит Резко, Может, это прозвучит Дерзко. Но в театры я хожу Редко, А Таганку не люблю С детства. Вспоминается такой Казус, Вспоминается такой Случай: Подхожу я как-то раз К кассе. Эдак скромно, как простой Слуцкий. Говорю, преодолев Робость, — А народищу кругом — Пропасть! — Мол, поскольку это я, Роберт, То нельзя ли получить Пропуск?.. А кассир у них точь-в-точь Робот, Смотрит так, что прямо дрожь Сводит: «Ну и что с того, что ты — Роберт? Тут до черта вас таких Ходит!» Вот же, думаю себе, Дурни! — А в толпе уже глухой Ропот! — Да сейчас любой олень В тундре Объяснит вам, кто такой Роберт! В мире нет еще такой Стройки, В мире нет еще такой Плешки, Чтоб я ей не посвятил Строчки, Чтоб я ей не уделил Главки! Можно Лермонтова знать Плохо, Можно Фета пролистать Вкратце, Можно вовсе не читать Блока, Но… всему же есть предел. Братцы! …Но меня, чтоб я не стал Драться, Проводили до дверей Группой… Я Таганку не люблю. Братцы. Нехороший там народ. Грубый.

Белла Ахмадулина

О, вряд ли кто-нибудь предполагал, Что я, бродя в окрестностях Тгп'анки, Однажды с праздным видом чужестранки Рискну войти в тот сирый балаган!.. Надменно и взыскующе шурша Программкой предстоящего миракля, Я села. Все затихло. И обмякла Моя высокомерная душа… …Как заново рожденная на свет, Я шла к дверям. И тут явился некто, Чей лоб, на редкость чуждый интеллекта, Являл намек, что он — искусствовед. Он закричал: «Должно быть, это сон»! (Когда б мы с ним вот так столкнулись лбами Не здесь, а в раздевалке N-ской бани. Он, верно, был бы меньше потрясен.) Он продолжал: «В Москве полным-полно, И даже свыше нужного, пожалуй. Иных театров. Есть Большой и Малый. Есть МХАТ. Качели. Шашки. Домино». Я улыбнулась: «Вам не по плечу Представить жизнь вне покера и дерби, А мне. мой друг, за собственные деньги Угодно видеть все, что я хочу…» Он пригрозил: «От взрослых до детей — Любой поклонник данного театра Закончит век в приемной психиатра, Страдая от навязчивых идей!..» Я рассмеялась: «Уж скорее вы — Находка для Канатчиковой дачи, А впрочем, я желаю вам удачи. Которой вы не стоите, увы!..» …Я шла домой, и бедное чело Точила мысль, похожая на ранку: Сойти с ума! Примчаться на Таганку! Пробиться в зал, где шумно и светло!.. Во тьме кулис, ликуя и скорбя. Узреть простых чудес чередованье! Прийти в восторг! Прийти в негодованье! Прийти домой! И там прийти в себя.

Расул Гамзатов

У нас в ауле есть такой обычаи: Мужчина — что поделаешь. Восток! — Приходит в дом избранницы с добычей. Способной вызвать в девушке восторг. И если горец сватает горянку, Он знает, свадьбе попросту не быть. Покамест он билеты на Таганку Для милой не сумеет раздобыть. Для этого нужны — коварство кобры, Злость барса и выносливость коня, А все это, к моей великой скорби, Из всех мужчин есть только у меня. Печально, но под крышами аула Не родился еще такой орел, Который бы без помощи Расула Билеты на Таганку приобрел. Мне вывернули душу наизнанку. Когда я раз приехал в Дагестан: «Расул, достань билеты на Таганку! Ты можешь все! Пожалуйста, достань!» И, обращаясь к целому аулу, Я простонал, согнувшийся в дугу: «Хотите турпоездку в Гонолулу? Пожалуйста! А это — не могу».