Та покосилась сперва на меня, потом на мать, а в следующее мгновение из девичьих глаз брызнули слёзы, и Мива разрыдалась, словно ребёнок. Иоко мгновенно оказалась рядом и прижала дочь к пышной груди. Девушка обняла мать и продолжала рыдать, сотрясаясь всем телом. Я не стал мешать и просто наблюдал за ними, попивая чай.

Мива не могла успокоиться минут десять. А когда оторвалась от матери, посмотрела на меня красными от слёз глазами.

– Это было жутко, – выдавила из себя девушка, и тогда я понял, что разговор будет долгим и неприятным.

– Отец? – в кабинет Джиро вошёл уставший Акайо.

Под глазами тёмные круги, а стеклянный взгляд создавал иллюзию, что ван не управляет собой.

– В чём дело? – тем же тоном переспросил старик, сидя за письменным столом.

После избавления от ига Ватанабэ у них прибавилось работы. Если и до этого они порой не высыпались, то теперь времени на отдых практически не осталось. Однако никто из них не собирался останавливаться, ведь дела клана пошли в гору. И только белые траурные ленты, развешанные по всему поместью, омрачали радость за возвращение родных земель.

– У меня хорошие новости, – в усталых глазах Акайо блеснули искорки радости. Он присел напротив старика и тяжело вздохнул. – Но сперва расскажи, как там поживает Тсукико.

– Тебе действительно хочется это знать? – усмехнулся тот.

– Перестань, – улыбнулся усатый ван. – Ты прекрасно знаешь, что он для меня как родной сын. Я заботился о нём с того момента, как он появился на пороге вместе с мамой.

– Да-а-а, – мечтательно протянул Джиро и посмотрел в потолок. – Ясу всегда в него верила. Эта уверенность передалась и остальным, включая меня. И как я вижу, тебе тоже.

– Тсукико спас мою жизнь, а также моих дочерей. Я перед ним в неоплатном долгу.

– Так-то оно так, вот только мальчик совсем не понимает, что происходит. Думает, будто мы возненавидели его за смерть Эми, – при упоминании дочери голос старика дрогнул. На мгновение он замолчал, но потом продолжил: – Надеюсь, что теперь они вместе смотрят на нас и гордятся парнем, ведь он это заслужил.

Акайо нахмурился.

– Не много ли почестей?

– Ты так не считаешь?

– Моё мнение неважно. Но если постоянно нахваливать, то вскоре потеряешь бдительность.

– Ты слишком суров, сын, – улыбнулся Джиро. – К тому же, – обвёл кабинет взглядом, – здесь никого нет, так что я могу говорить о Тсукико всё что угодно.

– Ладно, – сдался Акайо. – Он и правда заслужил почести. Вернул нам земли, вот только цена…

– Эми сама выбрала свой путь, – прервал его старик, но уже более сурово. – Я всегда был с вами честен и дозволял совершать глупости. Благодаря этому вы учились на собственных ошибках. И если ты считаешь, что твоя сестра поступила глупо, то это полное неуважение как к ней, так и к нам с Ясу.

– Отец, я не это имел в виду.

– Знаю, – успокоился Джиро. – Но всё же, помни об этом, – печально вздохнул. – Поверь, я не меньше твоего огорчён тем, что произошло. Каждый раз вспоминая её, сердце обливается кровью. Родители не должны переживать своих детей. Это неправильно. Глупо…

Акайо заметил, как глаза отца мрачнели, а сам старик постепенно переходил на шёпот, что-то неуверенно бормоча под нос. Испугавшись за него, ван перебил и заговорил громче:

– Нам надо вернуть его домой.

– Что? – Джиро встрепенулся, будто его только что разбудили. – Кого?

– Тсукико, отец, – повторил тот. – Нам необходимо, чтобы он приехал. Хотя бы на пару дней.

– Зачем? – нахмурился старик. – Что такого случилось, что именно ты желаешь его вызвать?

– А это та хорошая новость, которой хотел поделиться.

Всё оказалось просто и сложно одновременно.

Во время жизни Сидзаки не считался ни с женой, ни с дочерью. И если первую свободно отдавал друзьям самолично, то с Мивой всё оказалось несколько иначе.

Девушка ненавидела его и благодаря этому стала практически копией отца. Связалась с плохой компанией, часто пропадала по ночам и, естественно, уже давно не была девственницей. Меня мало волновали интимные подробности, и узнав о них, даже не покривился.

Однако после смерти Сидзаки и моего недавнего подселения в дом, девушка решила измениться. Её компания постепенно рассосалась, так как в деревушке наводился порядок. Пьяниц и дебоширов разгоняли наши воины, а кто-то даже боялся, что из-за его плохого поведения приду лично я. Впрочем, это было недалеко от истины.