– Фима, – строго смотрит на меня из-под нахмуренных бровей мама, переступая порог квартиры.

И мне этого достаточно. Она просто произнесла мое имя и я готова сознаться ей во всех грехах, потому что хоть мама и не была никогда строгим родителем, у нас с ней настолько максимально доверительные отношения, насколько вообще возможны между двумя людьми.

– Проходи, мам, – трусливо поворачиваюсь к ней спиной, бредя в гостиную, где у меня полный беспорядок.

– Ты действительно грипп подхватила? Выглядишь хорошо, только похудела немного. Что происходит Фима?

Ну да, какой там грипп, когда у меня даже насморка нет! Черт, надо было про отравление придумать, но теперь уже поздно.

– Я здорова, мам, не волнуйся, – сажусь на диван, оставляя ей кресло, на котором не валяется моя одежда и одеяло. – Прости за беспорядок, я сегодня вымоталась. – Засовываю в рот большую порцию мороженого, обдумывая, что бы ей сказать, но стоит нашим взглядам встретиться, как мой рот сам выдает правду. – Я беременна.

Глаза мамы расширяются и она ахает, прижав ладонь к губам.

– Беременна? От… От Лени?

Понимаю, почему ее не радует перспектива заиметь внука от такого козла, как Леня. Конечно, будь это его ребенок, я бы все еще его хотела, но я рада, что малышу достанутся гены Паши. Он хотя бы порядочный человек и не бессовестный лжец.

– Нет, от другого, – отрицательно качаю головой. – Ты его не знаешь, да и вряд ли уже узнаешь, потому что воспитывать ребенка я буду одна. Отцу он не нужен.

– Фима, – с сочувствием смотрит на меня мама, придвигаясь ближе и сжимая мое колено. – Ты уверена, детка? Может, он передумает? Мужчины могут поначалу испугаться такой ответственности, если беременность случайная.

– Нет, не передумает, мам, – едва выдавливаю из себя ложь. – Я просто совершила глупость, потому что страдала из-за Лени. Это только моя ответственность и я не собираюсь взваливать обязательства на того, кому это не нужно. Но я этого ребенка хочу, мама, и буду рожать.

– Ох, Фима! – вздыхает она.

– Ты разочарована, что я стану матерью-одиночкой? – чувствуя себя маленькой девочкой, спрашиваю я.

– Нет, не в этом дело, детка. Просто я бы хотела, чтобы у моего внука или внучки были оба родителя. Отец играет в жизни ребенка не меньшую роль, чем мать, Фима. Уж я-то знаю.

Да, она знает. Моя мама оказалась в детдоме в очень раннем возрасте и ее удочерила бездетная супружеская пара. Через несколько лет приемная мать мамы умерла и мой дедушка воспитывал ее один, но мама по сей день уверяет, что очень скучает по своей матери и ей ее не хватает, хотя прошло больше двадцати лет со дня ее смерти.

– Ничего не поделаешь, может моему ребенку повезет с отчимом, – отшучиваюсь я, не желая нагораживать еще больше лжи про отсутствующего будущего папашу.

Совесть не позволит мне молчать и я обязательно сообщу Паше, что он стал отцом, но после долгих раздумий я решила отложить этот разговор до рождения ребенка. Смирится Ксюша с этим или нет, но я не имею права скрывать от человека его отцовство.

– Почему ты заперлась дома? – переводит мама тему, давая мне возможность выдохнуть.

– Я не специально, мам, но у меня такой сильный токсикоз, что иногда кажется, будто я вот-вот выблюю собственный желудок и умру! – жалуюсь я, откладывая мороженое на столик.

– Ты была у врача?

– Была, он выписал лекарства, но они почти не помогают. Так-то все вроде в норме и анализы хорошие, но из-за этого токсикоза я весь день мучаюсь и только к вечеру немного прихожу в себя. Вот и не рискую выйти из дома. Меня укачивает что в машине, что в метро. Проклятье какое-то!

– Бедняжка моя, – обнимает меня мама, обдавая ароматом легких цветочных духов, которые на удивление не раздражают мое чувствительное обоняние. – Ты можешь хоть что-нибудь есть, кроме мороженого? Тебе нужно хорошо питаться, Фима. Что мне приготовить?

– Сливочный суп с брокколи? – приходит на ум ее фирменный супчик и рот просто наполняется слюной. – Я вчера заказывала продукты, так что все ингредиенты есть.

– Хорошо, полчаса – и будет готово, – улыбается мама, вставая, чтобы пойти на кухню.

Я решаю сходить в ванную, прежде чем присоединиться к ней, но звонок в домофон заставляет меня изменить маршрут.

– Фима, это я, – звучит голос Паши в микрофоне и я застываю от страха, что моя тайна будет так легко раскрыта. – Пустишь?

– Да, поднимайся, – говорю неестественно высоким голосом и быстро бегу на кухню, чтобы предупредить маму молчать о моей беременности.

– Мам, Паша пришел! Не говори ему, что я беременна! Я пока не хочу всем сообщать об этом, – выпаливаю на одном дыхании, зарабатывая удивленный взгляд и недоуменно приподнятые брови.