– Ятенька, золотце! – обрадовалась Риган и заключила меня в объятия с громким звяканьем, потому что по-прежнему держала горсть медных побрякушек. – Спрашивай, конечно! Только потихоньку от Олега, идет? Узнает – начнет сердиться.

– Так это же ему и нужно! – удивилась я.

– Такие вот они, мужики: нелогичные, – сказала Риган с нежностью, встала и пошла встречать постучавшего в терраску покупателя.

Я старалась выполнять обещание, данное подруге: в каждом городе или деревне потихоньку от Иваныча выспрашивала у жителей, не знают ли они средства от исчезновения туристов. Многие относились к вопросу с пониманием и сочувствием, но подсказать ничего не могли, только вздыхали, что им тоже хотелось бы иметь такое средство, потому что их друг или родственник как раз собирается с туристом создать семью…

В очередной рабочий день мы с Иванычем поехали разведывать новую ветку метро. В вагоне никого, кроме нас, не было. Иваныч дремал, скрестив руки на груди, а я обводила схемы в блокноте, чтобы выглядели поаккуратнее. Я знала, что времени у нас до выхода довольно много, потому что на этой линии мы уже разведали восемь станций. Сейчас была степная станция Бенд, за ней будет Акре-Рина, выходящая на приветливую полянку, по краю которой текла маленькая речка…

Поезд вдруг резко затормозил. Мы с Иванычем тут же вскочили и быстро нащупали в карманах блокираторы дверей – остановка в тоннеле не значила обычно ничего хорошего… Но вдруг я заметила за окнами серый свет и тонкие граненые колонны, подпирающие сводчатый потолок. Поезд открыл двери.

– Станция! – изумилась я.

– Вот не было печали, – завздыхал Иваныч, быстро хватая меня за лямку комбинезона. – Неучтенка какая-то открылась. Давай уж выйдем скорее, отметим ее…

Мы выскочили на серый гранитный пол, и поезд почти сразу же захлопнул двери и уехал. Его исчезающий в туннеле хвост открыл на стене большую надпись металлическими буквами: «Мантила».

– Станция «Мантила»! – воскликнула я, даже подскочив от возбуждения. – Здесь раньше жил Нараск!

– «Мантила»? – Олег прищурился, вглядываясь, и заключил:

– Тьфу ты, не разглядел. И чего выходили, надо было сидеть.

– Почему это?

– Да потому что станция-то уже описанная десять раз, только у нее постоянной локации нет. Вечно в неподходящий момент на любой линии возникает.

– Ой, а уехать-то с нее обратно можно?!

– Да можно, можно, только лучше на вагонетке: поезда с нее черт знает куда завозят, блуждай потом… А вагонетка тоже разными путями, конечно, идет, но всего четырьмя, а не сотней.

– Иваныч, а ты в самой Мантиле был? – спросила я. – Можно туда за сувенирами сходить? Там не опасно?

– Да нет, не опасно, такой же город, как наш. Только чего время терять?

– Ну пожалуйста! Я всегда хотела посмотреть, где Нараск родился! И редкое такое место, не всегда попадешь! Может, тут сувениры будут какие-то оригинальные!

– Да сувениры-то наши все на обыкновенность не жалуются, – рассмеялся Олег. – Ну ладно, давай сходим на часок. Только фонарик достань заранее.

– Зачем?

– А там, говорят, как ни выйдешь, поздний вечер бывает.

Фонарик я послушно достала из кармана над коленкой и включила еще на коротком эскалаторе, ведущем вверх. Оказалось, сделала совершенно правильно, потому что потолок станции исчез, сменившись темно-синим небом, и эскалатор безо всяких дверей и лестниц вывез нас наружу, под лунный свет.

Здесь действительно был то ли поздний вечер, то ли уже ночь – в чистом небе помигивали звезды и висел толстый месяц. Мы стояли на бетонной площадке, за которой начинался горбатый каменный мост, ведущий через неширокую речку. Мост ничем, кроме луны, не освещался, зато за ним поднимались дома и башенки со светящимися окнами и с круглыми фонарями на шпилях острых крыш.

– Ой, как тут, оказывается, красиво! – воскликнула я.

– А чего удивительного-то? – поинтересовался Иваныч. – Я же говорю, что город вроде нашего Онса.

– Ну да… Просто Нараск как-то так о нем рассказывал…

– Да мало ли, – оборвал меня Иваныч. – Пошли за сувенирами-то?

Мы, светя фонариками себе под ноги, перешли горбатый мост и вошли в Мантилу.

Там, несмотря на позднее время, оказалось довольно людно. Гуляли парочки, старички и целые семьи: и местные, и туристы. Та улица, на которую мы вышли с моста, видимо, была одной из главных, потому что по обеим ее сторонам светились многочисленные магазинчики. У меня разбежались глаза, и я невольно приостановилась перед витриной с яркими пирожными в виде фруктов. Иваныч хмыкнул и потянул меня за локоть.

– Пошли-пошли, дома поешь. За сувениры это не сойдет.

Я кивнула и с некоторым трудом оторвалась от завлекательной витрины.

Мы пошли дальше, поглядывая по сторонам. Там были то магазины, то арки-проходы во дворы, освещенные голубоватыми фонарями. Я все меньше понимала, что же Нараску не нравилось в таком симпатичном городе. Может быть, местные жители на самом деле неприветливы?..

Только я об этом подумала, как откуда-то справа раздался зазывно-радостный мужской голос: