— Отстраняешь меня от настоящего дела? — пробормотал Велико. — Боишься, как бы моя излишняя поспешность не привела к чему-то непоправимому? Эх...

Ярослав обнял его, и взгляды их встретились. Ни один не отвел глаз.

— Люблю, когда ты загораешься, а не мудришь. — И Ярослав отпустил его.

Велико нетвердой походкой пошел к двери, открыл ее и, вспомнив о чем-то, обернулся:

— Как бы там ни было, врач тебя ждет.

Майор Бодуров покинул имение через черный ход, пересек фруктовый сад и оказался в винограднике. И на сей раз его никто не заметил. Сломав веточку цветущей сирени, он повертел ее в руках и выбросил.

«Даже сорванная с дерева, она прекрасна. Но скоро она увянет. Потеряет красоту и аромат. Вот так... Пока человек молод, он все может и многого ждет. Еще несколько лет назад я без малейшего колебания сбежал бы с Жасминой. Стефка опять простила бы меня, просто у нее нет другого выхода. Сбежал бы... Все опротивело... Тебя преследуют, как бешеную собаку, а ты думаешь о любви. Все мечтают о любви. Глупцы! Только взорвав этот мир, можно его излечить. Взорвав и разрушив! Чтобы он, не успев опомниться, изменился до неузнаваемости. И тогда запускай руки в это вонючее тесто и лепи из него таких людей, какие тебе угодны. Хочешь — лепи себе Жасмину, хочешь — собак, коммунистов, националистов или еще кого-нибудь».

Оставаясь наедине с собой, майор Бодуров всегда злился на весь мир и на самого себя. Ненависть будто прибавляла ему сил для сопротивления. Предстоящая встреча была его последней надеждой. Если она удастся, значит, звезда счастья ему еще не изменила. Он всегда рассчитывал на нее и всегда выигрывал.

Бодуров преодолел один овраг, за ним другой, третий. Остановился у маленького родника и наклонился, чтобы напиться. Так они уговорились. Если все в порядке и нет никакой опасности, он будет пить, пока его не окликнут.

Сначала майор Бодуров услышал чьи-то шаги, потом легкий свист. Он выпрямился. Да, он не ошибся. Среди голых деревьев на опушке леса стоял связной из центра. Он был в крестьянской одежде и нес большой мешок, перекинутый через плечо.

— Эй, хозяин, холодная ли вода? — спросил тот и, не дожидаясь приглашения, спустился к роднику.

— Ледяная. Во всем районе лучше не сыщешь, — ответил Бодуров и снял шапку. — Почему ты так задержался?

— Повсюду дороги блокированы. Я с таким трудом проскользнул, — заговорил связной. — Вам приказано не сниматься с места до нового распоряжения. Где вы скрываетесь, еще никто не знает. Я принес взрывчатку. Операцию следует проводить согласно плану. Накануне ухода из этого района, ночью, вы взорвете имение Делиевых, затем дом полковника Велева, дом Оризовых и других, включенных в список. У людей должно создаться впечатление, что это широко задуманная операция коммунистов против заклятых врагов новой власти. Выборы будут отложены под нажимом Запада, но и мы тоже должны помочь. Необходимо вызвать психоз по поводу массового коммунистического террора. Ну а потом — каждому по заслугам.

— И это все? — спросил Бодуров, даже не стараясь скрыть свое мрачное настроение. — И когда же все начнется?

— Скоро!

— Точнее?

— Господин майор, ничего больше не имею права вам сказать. Будьте терпеливы и думайте о Болгарии. А теперь мне пора.

Связной опустил мешок на землю, а сам направился к ближайшему лесу и вскоре затерялся в зарослях кустарника.

Бодуров еще долго оставался в овраге. Он перевязал мешок и спрятал его в кустах. Вечером будет удобнее перенести подобный груз.

«Будьте терпеливы и думайте о Болгарии...» Устроились на теплые местечки в военном министерстве и считают, что вершат дела. Тоже мне конспираторы! А топор может в любую минуту опуститься на наши головы».

Бодуров зашагал прямо через виноградник. Войдя в маленький домик, что стоял на горе, он оглянулся и постучал в пол три раза. Тотчас же открылся тайный люк в убежище. Как слепой, Бодуров спустился по деревянной лестнице вниз.

— Подойдите поближе. Там сыро. — Чья-то рука повела его к нарам в глубине убежища.

При свете свечи Бодуров рассмотрел лица трех солдат, сбежавших из батареи. Они выглядели бледными и измученными. Ну что он мог сказать, чтобы ободрить их, вдохнуть в их души веру? Он поставил на деревянный столик принесенную им еду и улыбнулся:

— Поешьте, ребята!

— Когда мы отправимся в путь?

Бодуров открыл портсигар и протянул его солдатам. Они закурили и жадно затянулись.

— Мы задыхаемся. Погибнем в этой дыре, — прозвучал другой голос.

— Вы хотите сказать, что предпочитаете виселицу?

— Мы свое обещание выполнили. Теперь ваш черед сдержать слово офицера. Мы убежали, чтобы драться, воевать, а не прятаться, как последние трусы.

— Вся округа в кольце блокады. Придется потерпеть. Через два дня напряжение спадет и они убедятся, что мы вне этого кольца. Тогда дорога для нас будет открыта.

— Можете ли вы сообщить крайний срок?

— На третий день к вечеру!

— Господин майор, не доводите до того, чтобы с самого начала мы разочаровались в вас. Мы втроем...