Велико Граменов живет где-то за военным клубом. Снова увижусь с Жасминой, этой «проклятой», как называет ее отец. Не понимаю, почему он так ее ненавидит. Видите ли, она чужда нам по происхождению, она бешеная бабенка и пустила в ход чары своей молодости, а Велико вообще слаб к женскому полу... А мне она нравится. Однажды и мама сказала, что Жасмина ей симпатична. Что и говорить, Жасмина принадлежит к числу тех женщин, которые знают себе цену.

Когда Павел сказал, что мы остановимся у них, я так обрадовалась, что даже захотелось его расцеловать. В трудные минуты человек должен находиться только рядом с такими, как Жасмина и Велико, потому что такие люди знают цену жизни.

Дом номер один... пять... семнадцать... Должно быть, где-то здесь. Скромный дом, двор с садиком... Тихо здесь. Под звонком повесили табличку, на ней указана их фамилия.

Я позвонила. К двери подбежал ребенок, приподнял занавеску на застекленной двери.

— Кто там? — спросил испуганный голосок.

— Одна тетя.

— А я тебя не знаю!

— Сильва, марш в комнату! Разве можно так разговаривать со взрослыми?

Это уже голос Жасмины. Я узнала его по интонации, по гортанному тембру. Она открыла дверь и ахнула:

— Венета, ты ли это? — И обняла меня. — Каким ветром тебя занесло в такое время? Ну, входи, входи!

Не успела я опомниться, как она втащила меня в маленькую гостиную. Мой чемодан куда-то исчез, и я, совсем растерянная, осталась стоять посередине комнаты, смущенная такой радостной встречей.

— Как ты выросла! — Жасмина пристально рассматривала меня и подвела к окну, где было светлее. — Ничего детского в тебе не осталось. Настоящая софийская дама. Счастливая ты!

— Мы с Павлом... — попробовала я ей объяснить, но она не дала мне договорить.

— Знаю, все знаю. Вы поженились. Павел, вопреки своему желанию, будет офицером, а ты...

— Да, решилась связать свою судьбу с ним. Или — или! Один раз живем, — прервала я ее.

— Искренне рада, что мы будем вместе! — Жасмина села рядом со мной и положила руку на мое колено. Она закрыла глаза, и тогда мне удалось ее рассмотреть. Осанка все та же. Она немного располнела, но это сделало ее еще более красивой. Я помнила ее верхом на лошади, в костюме для верховой езды. А теперь на ней был передник. Но зато ее глаза вовсе не переменились. Все тот же блеск и та же бездонная глубина — так и хочется в них окунуться. Да, Жасмина останется Жасминой, она не может стать иной. Вдруг она приподняла голову и прислушалась, и я увидела, что у нее все такая же грациозная шея, а грудь совсем девичья.

— Сильва, иди сюда, не прячься в чулане. Эта тетя добрая, ты сама убедишься.

Маленькая проказница открыла дверь чулана и, подойдя ко мне, стала рассматривать меня своими любопытными глазенками.

— А ты будешь жить здесь? — спросила она.

— Сильва!..

Я невольно проследила за взглядом Жасмины. В нем светилась радость.

— А как он? — спросила я о Велико. Впервые я не впала, с чего начать.

— Седеет! Годы-то идут. Ты же знаешь, какой он.

— Многое я знала, многое и забыла. — Мне не хотелось увлекаться воспоминаниями. — Павел пошел в штаб, а меня послал сюда. Пока что некуда больше...

— Об этом и говорить нечего, — понимающе улыбнулась Жасмина.

— Знаю, но просто так... Папа отрекся от нас. У него, видите ли, своя позиция. Ну, переживем как-нибудь. Важно то, что у меня есть Павел.

— А еще важнее то, что вы оба это поняли. Я не сержусь на Драгана. По крайней мере, он искренен, не хитрит. Сколько лет прошло с тех пор, но он все еще не принимает меня. Правда, теперь он не навязывает Велико своего мнения.

— И никогда не сможет навязать. Но раз он сказал так, то останется верен своему слову. — Устав от долгого пути, я прилегла на диван. — А я — его дочь и тоже не изменяю своему слову.

Я продолжала говорить, а она все смеялась, радуясь мне. Слова эхом отдавались в моем мозгу, и мне казалось, будто я куда-то проваливаюсь, потом на мгновение всплываю и опять тону.

— Тебе надо отдохнуть, — донесся до меня голос Жасмины, и на какое-то время я потеряла представление, где нахожусь. — Венета, ты слышишь меня, Венета?!

Жасмина встревожилась, а у меня не было сил успокоить ее. Я не могла ни встать, ни произнести хоть слово. Потом ощутила боль в области живота и какую-то странную слабость. Мне стало стыдно перед Жасминой. Ну что она подумает? Я так хотела быть такой же сильной, как она...

Жасмина. Снегом замело окна. Давно не было такой вьюги. Снег все валил и валил. Когда ветер стих, дома оказались засыпанными снегом почти до крыш.

В такую же вьюгу сторожа в имении убили двух крестьян, пытавшихся вынести немного кукурузы. Белый снег во всем своем сверкающем великолепии и на нем кровь, человеческая кровь... С тех пор боюсь подобных ночей. Казалось, стоит лишь выглянуть на улицу, и сразу увидишь окоченевшие тела убитых и алую кровь на снегу.